— Интересно им одно, — фсбшник посмотрел на меня поверх тёмных
очков. — Почему ты сказал полковнику Ремезову из Читинской управы,
что следующим директором ФСБ будет некий Путин. И с чего это
Ремезов и остальные из его компашки тебе поверили? С тебя же это
началось. Время пошло, Волков, отвечай быстро.
Ремезов меня сдал? Нет, точно не он, по крайней мере, не
специально, а вот кто-то из его коллег мог как-то узнать о тех
разговорах. Или же нас подслушали, но только сейчас приняли
услышанное всерьёз.
Серёга не один и не мог действовать один, поэтому естественно,
что Ремезов собрал вокруг себя единомышленников. Вся структура их
Конторы — не единый монолит, а множество групп, и у каждой из них
свои фавориты. Каждая их них продвигает своих, чтобы избавиться от
чужаков. Тот, кто примкнул к нужной, окажется в выигрыше, остальным
придётся туго.
Вот только я один знаю, как будет в действительности. Ремезов
свой выбор сделал, поверив мне. Кто-то поверил ему, а кто-то…
А не просто так они спрашивают меня посреди бела дня в центре
города. Боятся, что кто-то другой меня допросит и узнает, что и
как? Они не просто из другой группы внутри их организации, они,
возможно, просто не знают, куда примкнуть. Вот и пришли к тому, кто
сказал про этого кандидата, чтобы узнать, с чего он так решил.
Но ведь и они сами люди, и тоже не знают, что будет дальше. И
это беспокоит их не меньше, чем генералов, ведь перемены всегда
пугают.
Придётся давить на это, если хочу уехать отсюда на мягком
сиденье своего Мерседеса, а не в узком отсеке милицейского бобика,
задержанный за подкинутый пистолет. Тем более та троица никуда не
делась, а продолжала терпеливо ждать.
— Ваше начальство задало резонный вопрос, — сказал я. — А что вы
сами об этом думаете? Вас это тоже касается.
— Это тебе вопрос задали, Волков.
— Вы торопитесь, потому что опасаетесь, что кто-то другой меня
спросит об этом. И кто-то другой выяснит, говорил ли я вообще
такое, были ли у меня такие основания на это, или я вообще всё
выдумал. В камере кто угодно может оказаться, в том числе и
подсадные утки.
— Ты много на себя берёшь.
Оба уже начали кипятиться. Но говорить с ними надо, или меня
засунут в Кресты, а генерал Горностаев позаботится, чтобы я оттуда
не вышел.
— Я с вашими работал не раз, совместно, вы должны были обо мне
слышать. И разговор с Ремезовым у меня был. Я не знаю, что хочет
услышать ваше начальство, — я посмотрел сначала на одного, потом на
другого. — Но куда важнее, что услышите вы. Для вас это важнее.
