Не было времени, когда ни я, ни ты не существовали.
И в будущем никто из нас не перестанет существовать.
Бхагавад – Гита
О, женщин знаю я! Они ужасно любят
Спасать от гибели того, кто их погубит.
В. Гюго
Касикандриэра.
Этот аромат я запомню навсегда.
Сегодня расцвели атулии – вызывающе яркие, причудливой формы цветы огненного оттенка. Их резкий запах нагло ворвался в мои покои рано утром и вывел из раздумий. В ту ночь никто во дворце не смог сомкнуть глаз, все ждали известий о переговорах с врагом – понимая, что чуда не произойдет.
У меня тоже не имелось иллюзий на этот счет. Повелитель прибыл в наш мир с единственной целью – поработить его. Железные «птицы» – уродливые черные корабли – закрыли небо, и привычная жизнь осталась в прошлом.
Кахары предсказывали появление Покорителя миров, когда я еще бегала по дворцу в детском коротком платьице. Со временем пророчество стало восприниматься как страшная сказка, которой на ночь пугают малышей. Но кахары никогда не ошибаются – изреченное жрицами Богини неизбежно сбывается.
Я поежилась, привычно накручивая на палец темно-золотистый локон – по телу пробежал озноб. Должно быть, подул холодный утренний ветер. Но от окна отходить все равно не хотелось – глаза выискивали вдали яркие пятна – так вспыхнут на солнце латы королевской охраны, подавая сигнал о том, что отец и брат возвращаются домой. Их взгляд устремится вперед, на белоснежный дворец с точеными резными башенками, и они почувствуют, что там их любят и ждут.
– Госпожа, – раздался сзади голос Лии.
По тону личной служанки и самой близкой подруги мне стало ясно – что-то не так. Да и госпожой она меня зовет только для чужих ушей. Я обернулась. В центре комнаты стояла моя мать, королева Кассия.
Миниатюрная и хрупкая, как статуэтка – несмотря на то, что произвела на свет меня, четверых моих сестер и двух братьев, один из которых, мой близнец, задохнулся в утробе, пока рождалась я. Сегодня мать надела огненное платье, это значит, что она на взводе. Когда королева в таком настроении, точкой приложения ее гнева обычно становлюсь я, убийца ее первенца-сына.
Конечно, если не успевает вмешаться отец. Так было всегда – о чем мне постоянно напоминает зеркало, отражая шрамик над бровью и заставляя вспоминать, как кровь заливала лицо и капала на ступеньки дворца.
