На Саладере принято вести отсчёт лет с Великого Раскола.
Старинные предания гласят, что в тот незапамятный год богами был
уничтожен Первый Император, жестокий властелин демонов, и наш мир
наконец пришёл в равновесие. Кто знает, может быть, полторы тысячи
лет назад у нас действительно ещё были боги. Теперь же они скрылись
на недосягаемых Небесах, взирая на своё творение с холодным
равнодушием. И пусть священникам до сих пор как-то удаётся творить
свою особенную магию, обычно называемую божьим даром, всё меньше и
меньше людей действительно верят, что создателям мы не безразличны.
И пусть регулярно находятся те, кто в любом несчастье видит
постоянное злокозненное присутствие демонов, нам всем давно пора
признать, что всё зло, равно как и добро, в этом мире исходит от
населяющих его разумных, и только от них.
1512 год. Срединные горы — обширная гряда, разделяющая
восточную и западную части материка. Кажется, не осталось в них ни
единой тропинки, не изъезженной торговцами, путешественниками или
лихими людьми, но в таких местах всегда найдутся тёмные углы,
готовые дать приют зарождающемуся злу. Молодой и амбициозный маг
кости, жаждущий могущества и бессмертия, готовый переступить ради
этого через само понятие человечности, отвергнутый собственным
орденом за подобные идеи, воздвиг в недрах Срединных гор свою
цитадель. Он назвал себя некромантом — «провидящим смерть». В
окружении слуг и учеников он всего за каких-то двадцать лет создал
силу достаточно могущественную, чтобы объявить войну всему
миру.
Я был на этой войне. Но моя печаль и моя история не о том,
что мы потеряли, а о том, что осталось...
Мерно покачиваясь в седле, я ехал сквозь старинный город,
пронизанный ослепительными лучами полуденного солнца. В балладах не
раз восхвалялось торжественное величие Леондоры, её широкие
проспекты и тенистые парки, пышные здания, в изобилии украшенные
изящными скульптурами, и витиеватые ограды, похожие на железное
кружево, но в тот день она была особенно прекрасна. Столица
Вэлифара казалась обворожительной невестой, нарядившейся к
долгожданному возвращению любимого. Лёгким шлейфом ложились под
копыта лошадей тысячи цветов, почти скрывших под собой начищенную
до блеска мостовую. Счастливые лица людей, что в едином порыве
высыпали на улицы встречать свою победоносную армию, сияли ярче
драгоценных самоцветов. Как в последний раз я любовался этим
контрастом с всепоглощающей серой безысходностью, что окружала и
преследовала меня последние шесть лет.
