14 ноября 1910 года.
"Однако, как быстро время летит. Я в Европе почти 2 года, а
словно вчера прибыл. А если подумать, столько всего случилось - и
не перескажешь, "- рассейский граф Иван Фёдорович Лудильщиков,
наследный Бо Китайской империи, почётный гражданин Рима, член
попечительского совета главного европейского университета, кавалер
множества орденов различных держав, сидел на балконе над лучшим
рестораном на бульваре Ларватто. За последние месяцы у него новая
традиция образовалась: по вечерам понедельников он отправлялся к
Каюзакам. Понедельник - день после выходных. Люди после отдыха в
работу да учёбу окунаются, многим не до увеселений делается. Посему
на улице, где главные злачные места Монте-Карло располагаются - в
первый день недели народу вдвое, если не втрое меньше разгуливает.
В казино выручка, почитай, мизерная, да и в ресторане у Анри можно
даже столик свободный обнаружить. Словом, самый спокойный вечер на
неделе. И вот, пользуясь этой передышкой, Ваня с Каюзаком в
супружеской квартире, что над самым рестораном располагалась, взяли
в обычай пробовать напитки, что Анри изобретал в больших
количествах. Сидели обычно на балконе - иногда Ваня представлял
подобную дегустацию в Петербурге, на балконе его особняка, да в
январе... здесь же климат позволял. Удобно развалившись в креслах,
наблюдали за толпой, что по бульвару да вокруг фонтана фланировала.
И болтали, болтали обо всём. Анри (да и Каюзак частенько
присоединялся) о жизни своей рассказывал, прошлой и настоящей, Иван
- о своей. Почему-то Лудильщикову в обществе Анри было... спокойно.
А ведь наш герой умел прекрасно ощущать эмоциональное состояние
окружающих его людей. И оказалось, что этот бывший преступник (
успешно улизнувший, кстати, из рук рассейского сыска), совмещавший
в своём черепе две такие разные личности, был самым уравновешенным
человеком в Ванином кругу общения. От ресторатора исходила волна
эмоциональной гармонии. Не покой, не безмятежность, а именно
оптимальное сочетание эмоций и ощущений от жизни. Анри (и Каюзак)
обожал жену, был до фанатизма увлечён тем, что делал, не искал
признания от друзей и посторонних и... совершенно искренне
симпатизировал нашему герою.
И Лудильщиков находил ни с чем не сравнимое удовольствие в их
вечерних посиделках за бокалом очередного восхитительного
(разумеется) вина, сотворённого Анри. Серафима на мужчин смотрела с
улыбкой и к их компании присоединялась нечасто.
