- Господ’ин Граф, ещё раненые! – в палатку, где Иван последние
дни целительствовал, голова просунулась. Голова эта принадлежала
молодому итальянскому доктору, была вихраста, черноволоса и покрыта
изрядным слоем пыли, как, впрочем, и всё остальное в городе, под
удар стихии попавшем.
Славный юноша до землетрясения гостевал у своих родственников, а
как беда нагрянула, и дома рушиться стали, трех кузин да бабку
древнюю из-под камней смог вытолкнуть. А сам-то под завалом и
остался. Несколько дней так пролежал, пока его искорёженное, но ещё
живое тело в палатку к Лудильщикову не доставили. Чудом живое, ибо
весь остаток сил своих целительских молодой итальянец использовал
на купирование самых тяжелых повреждений, исчерпал себя до самого
донышка.
Иван парня на ноги поднял, а в ответ слова благодарственные
услышал, по рассейски сказанные. Спасенный, как оказалось,
последнее время упорно язык русский осваивал, ибо на практику в
далекий Петербург отбыть планировал. На загадочную северную зиму
посмотреть да поработать в нашумевшем за последние пару лет в
медицинских кругах госпитале некоего «графа Луд’ильщикофф».
И как только Иван привел господина Джузеппе Москати во вменяемое
и функционально состояние, тот тут же попросился ассистировать
«именитому целителю». А Лудильщиков только и рад был такому
предложению, поскольку итальянский коллега оказался незаменимым не
только при операциях ассистентом. Он с энтузиазмом обязанности и
секретаря, и переводчика на себя взвалил, освободив Ивану время для
непосредственной целительской практики.
А ещё к организационной работе подключилась Наташа. Вдовствующая
княгиня Гримальди. Её хлопотами одинокая палатка рассейского
целителя за несколько дней в большой полевой госпиталь
разраслась…
- Хорошо, Друзеппе! На освободившиеся койки их! – не отвлекаясь
от очередного пациента, крикнул Лудильщиков.
Полчаса спокойной работы спустя…
Шум и гам снаружи палатки. Визгливый женский голос громко
ругался с Джузеппе. Хотя… Иван до конца не был уверен, что место
имела именно перебранка. Южная эмоциональность, в бурных
словоизвержениях проявляющаяся, вызывала у нашего героя в последнее
время желание спрятаться.
- Господ’ин! – на пороге появился Джузеппе. Но не успел он и
слова сказать, как был оттеснён в сторону монументальным бюстом,
вслед за которым в палатку влетела внушительная мадам, прижимающая
к сердцу сверток. Женщина быстро огляделась, и определив в Иване
того, кто ей потребен, решительно двинулась к нашему герою.
