Свершилось!
Наконец-то я добился своего и меня взяли в соавторы крутой серии
:)
То есть, и так большинство моих книг - дописанные черновики того
же писателя (что одному мусор, то другому сокровище).
Но теперь ситуация другая: мой друг и соавтор, прежде чем
забросить серию, написал аж полтора романа.
Потому уговор у нас такой: он берет меня в соавторы, и я пишу
другие полтора романа (дописываю второй и пишу третий). Таким
образом, мы будем соавторами в полной мере. А потом, если нам
повезет, эту трилогию, может быть, даже издадут на бумаге.
Черновиков у меня, правда, на этот раз нет вовсе: я знаю только,
чем должен закончиться второй роман.
На мой вопрос "Вова, а что же мне делать без черновиков?" он
хитро так прищурился и говорит: "Владик, а ты в курсе, чем СОАВТОР
отличается от дописывателя? Но ты не дрейфь, у тебя твои
собственные книги вполне ничего так вышли, я в тебя верю."
То есть, в переводе с дружеского на понятный это звучит "вертись
как хочешь".
На обложке мой соавтор не упомянут, и на то есть причина: он
работает "эксклюзивным автором" на другой площадке. То есть,
публиковаться на других не может. Но я тут официально заявляю, что
данная трилогия (ну окей, она только станет трилогией!) мною
пишется в соавторстве.
Если тебя незаслуженно
обидели
— вернись и заслужи.
Сегодня меня перевели в новую камеру — клетка три на три на
самом нижнем уровне Цитадели. Ведьма, которую там держали, ночью
умудрилась повеситься, и я ее очень даже понимаю. Ну а в свободную
обитель поселили меня — мне место в самой глубокой дыре, и здесь я,
скорее всего, и околею. Так мне сказал мой тюремщик, паладин
Каросс, и добавил: это если мне повезет.
Если мои подсчеты верны — сегодня исполняется примерно два года,
как я нахожусь в самой охраняемой тюрьме мира, плюс-минус десять
дней. Земных лет, в смысле, тут в году примерно дней триста
пятьдесят. Считать время довольно просто: кормят дважды в
сутки.
Второй показатель времени — Изетта. С момента нашей встречи она
из примерно пятнадцатилетнего подростка вымахала в довольно крупную
и крепко сложенную девицу лет семнадцати, и свои игрушечно-парадные
доспехи уже сменила на облегченные боевые. Оно и понятно: ее юность
проходит в тренировках, а не в темнице, как моя.
Изетта навещает меня довольно регулярно, чтобы я не заскучал,
видимо. Собственно, она — мое единственное развлечение здесь.
Точнее, даже не совсем она, а мои мысли о ней.
