Этим ранним утром, несмотря на сырой
холод и падающие с серого неба мелкие капли дождя, главная улица
предместья Гондервиля, ведущая к западным воротам, не была
безмолвна и безлюдна: отовсюду слышалось нетерпеливое лошадиное
ржание, выкрики возниц, хохот солдат, веселый женский смех и
задорная музыка.
Гондервильцы провожали большой
купеческий караван, отправлявшийся в Вестонию. Множество повозок,
загруженных трофеями, добытыми в боях с аталийцами, ехали на
главный эрувильский рынок, суля в будущем солидные барыши
маркитантам, следовавшим все прошедшие месяцы за нашим войском и
скупавшим у легионеров громоздкую добычу.
Это был уже второй такой крупный
караван. Первый отправился по королевскому тракту еще до моего
отбытия из Ромона, столицы Бергонии. Возглавлял тот караван крупный
отряд вестонских и бергонских дворян, сопровождавших принца
Филиппа, охраняемого тенями короля, а также лордом Грэем и его
оруженосцами.
За старшим сыном короля неотступно
следовал маркиз де Гонди и его прихлебатели. Сторонники герцога де
Бофремона тоже не отставали, но в данный момент они по известным
причинам находились в менее выгодной позиции.
За день до отъезда из Ромона,
прощаясь с принцем Филиппом, я наблюдал довольно любопытную
картину, иллюстрирующую поговорку, которую любила повторять Вадома:
«Что сегодня верно для всех, завтра будет забыто».
Со дня обмена принцев прошло не так
уж и много времени, но позорное поражение армий герцогов уже было
забыто, равно как и трусливый побег принца Филиппа с поля боя и
последующее его пленение.
Среди дворян, окружавших старшего
сына короля, обсуждение этих тем считалось признаком дурного тона.
Такими темпами еще немного и из принца сделают если не победителя
Золотого льва, то героя Бергонской войны уж точно.
Наше прощание с Филиппом вышло
холодным и скомканным. Несмотря на то, что я был именно тем, кто
его освободил из плена, принц явно опасался меня. Судя по ехидным
рожам дворян, наблюдавших за нашим прощанием, не нужно было быть
семи пядей во лбу, чтобы понять, откуда растут ноги.
Сказать по правде, мне было плевать
на весь этот цирк. Искать благосклонности у Филиппа я не собирался,
тем более что он в политическом процессе Вестонии ничего не решал
и, собственно, не будет решать в будущем.
Хотя, если мне вдруг что-нибудь
понадобится от старшего принца, у меня уже было несколько ключиков
и зацепок, как можно повлиять на этого невнятного отпрыска
вестонского короля. Воспользовавшись благоприятным моментом,
несколько ненавязчивых закладок в голове Филиппа мы с льюнари
все-таки сделали.
