Мокрые жухлые листья липли к грязным ботинкам. Штанины внизу в бурых разводах. И как только ее угораздило забрести в самую глушь парка? Ведь шла по центральной, ярко освещенной аллее, а вдруг очутилась неизвестно где. Да еще эта парочка под деревом. Противно-то как! Вера спугнула их. Мужчина, неловко поправляя брюки, юркнул в парковые заросли. Его она не разглядела, только женщину. Та нарочито медленно запахнула пальто и поправила волосы. «Дура!» – процедила она сквозь зубы, проходя мимо Веры. Пока эти двое не скрылись из виду, Вера и шагу ступить не могла. Тело сделалось ватным, непослушным, но Веру это уже не удивляло. Провалы в памяти случались все чаще. На этой неделе их было два или три. Только бы не попасться в такие минуты на глаза матери.
Вера старалась ступать мягко, не делать резких движений. Каждый поворот головы отдавался острой болью. Она мечтала поскорее оказаться дома, забраться в мягкую постель и уснуть.
А вдруг этот вечер – последний? Вдруг она закроет глаза и… конец. Тревога заскребла под ложечкой, поползла мурашками по коже. Как же ей страшно! Разве можно умереть в шестнадцать?
Вера вышла к центральной аллее, увидела лавочку под фонарем и пошла к ней. Рука нащупала в кармане пачку сигарет.
«Смерти нет!» – сказала себе Вера и неловко прикурила. Это была ее третья сигарета, не сегодня, а вообще. Едкий дым затопил легкие. Она закашлялась и бросила сигарету под лавку. Огонек вспыхнул и погас. Вера выкинула пачку в урну.
«Глупо…»
* * *
– Может, сегодня останешься дома? – Мать стояла, прислонившись к дверному косяку.
– Мам, мы же договорились, – не глядя на нее, Вера зашнуровывала грязные ботинки, которые так и не помыла с вечера. – Я полторы недели пропустила. И так сижу дуб убом.
– Тебе нельзя перенапрягаться, – мать нервно теребила в руках телефон. – Можно я тебя провожу?
– Нет, нельзя, – отрезала Вера. Она слишком резко поднялась с корточек. В глазах моментально потемнело, и она невольно покачнулась.
Мать всплеснула руками и бросилась к дочери. Подхватила ее под руки и усадила на низкий пуфик у зеркала.
– Ты на ногах не стоишь! – запричитала она.
– Мам, я чувствую себя хорошо, – твердо сказала Вера, отводя навязчивые руки матери.
– Голова не болит? – не унималась та.
– Нет, – Вера встала и закинула на плечо рюкзак. – Все, я пошла.
