– Цветы для любимой? – спросила девушка, упаковывая букет роз в прозрачный целлофан и украшая ленточками.
Антон дежурно улыбнулся толстушке.
– Ну, в общем, да. Для мамы.
– День рождения? – девушка предложила подписать маленькую поздравительную карточку, которая обошлась бы в лишнюю двадцатку.
– Не её, – отказался Антон. – Сегодня день рождения отчима. И заодно, юбилей со дня их знакомства. В общем двойной праздник.
– Как сложно, – цветочница подала Антону букет из пяти белых роз. – Её любимые?
– Тюльпаны, – вздохнул Антон и принял цветы.
– Не сезон, – покачала головой девушка. – Розы всем нравятся.
– Точно! – Антон протянул деньги мелкими купюрами.
– Заходите ещё, – девушка чуть наклонила голову. На её круглых щеках появились милые ямочки.
«А ничего, вроде, – машинально подумал он. – Может и заскочу как-нибудь».
Для отчима – папы Серёжи, как он привык его звать с детства, давно припасена бутылка отличного Курвуазье, на которую ушла половина стипендии. Антон и сам облизывался на коньяк, пока тот дожидался своего часа, спрятанный в ворохе полотенец дома в шкафу. Но за папой Серёжей не заржавеет – разопьют вместе. Сам же подсадил, заставил распробовать, теперь пускай делится. Мать, конечно, поворчит, но ведь для этого и куплены цветы.
Антон заскочил в автобус и, увидев свободное сидение сзади, поспешил занять его. Он аккуратно уложил букет на колени и расправил ленточки. Розы обошлись недешево, и от стипендии остались самые крохи. Но оставлять без внимания маму, пусть и в чужой праздник, никак нельзя. Она – особа «тонко чувствующая», как отзывался о ней папа Серёжа.
За мутным стеклом проплывали голые остовы тополей, торчащие из осевшего грязного снега. На мокрых тротуарах уже вспыхивали отражения вывесок магазинов и рекламы. Мимо проносились легковушки, одинаково серые «по пояс», с заляпанными дорожной слякотью фарами, из которых лился неровный, клочковатый свет.
Проехали центр города и воздух в автобусе посвежел. Антон достал телефон, выбрал трек в плеере и ощупал карманы куртки в поисках наушников. Он вдруг заметил, что девушка, сидящая через проход впереди него, тоже достала клубок проводов и теперь трясла ими в воздухе, пытаясь распутать. Она мельком посмотрела на Антона, сосредоточенно ковыряясь в проводах. Тот быстро нашел свои наушники с плоским проводом, в секунду демонстративно расправил и сунул в уши. Он довольно улыбнулся девушке и кивнул: мол, так-то. Девушка нахмурила темные, ровно очерченные брови, слегка сощурилась и вдруг высунула острый язык. Антон не сдержался и прыснул. Незнакомка разобралась, наконец, с узлом и тоже заткнула уши. Она достала из кармана кассетный плеер, подключила наушники и, громко щёлкнув механической кнопкой, уставилась в окно. Антон вспомнил, что такой же кассетник был и у него в детстве – лет пятнадцать назад, как говорится, «при царе Горохе». Папа Серёжа подарил. «Неужели кто-то еще пользуется ими? – размышлял Антон, рассматривая забавную девушку. – Может быть, у нее там какая-то очень старая запись? Но ведь сейчас все можно оцифровать. Так надёжнее, а кассета в любой момент может испортится. Наверное, это фетиш такой».
