В начале было Слово…
Открыв глаза, Сергей Титов увидел над собой белоснежный потолок.
Последнее, что оставалось в памяти — это летящий ему навстречу
черный джип БМВ. Он тогда рефлекторно ударил по тормозам, пытаясь
избежать столкновения, но страшный гололед и АБС кроссовера
(который просто обязан был помочь) — сыграли с ним и с автомобилем
злую шутку, не позволяя уклониться от удара. Его машина продолжала
двигаться прямо, не слушаясь руля. Уже в последнее мгновение,
Сергей догадался, что нужно не тормозить, а требуется давить на
газ, уводя автомобиль в сторону обочины, но ему не хватило каких-то
пары мгновений. Он успел разглядеть, что за рулем БМВ находилась
молодая девушка. Она, вцепившись обеими руками в руль, что-то
кричала от ужаса, широко раскрыв рот, но не предпринимала никаких
действий для избегания столкновения. Кроссовер Титова вильнул в
сторону, но сильный удар в водительскую дверь и ледяная насыпь у
края дороги, отправили машину Сергея в кувырок. Он успел ощутить
резкую боль в левом боку, после чего разум накрыла полная
темнота.
А сейчас его глаза рассматривали небрежно побеленный потолок и
скромный квадратный светильник. Боли в боку он не ощущал, хотя
дышалось затруднительно. Но тяжелая голова немного кружилась,
словно после похмелья. Да ещё в ушах стоял неприятный гул, будто
рядом с ним беседовала толпа. Но сколько он не напрягал слух, его
разум никак не мог понять — о чем идет разговор. Голоса звучали так
невнятно, что Титов не мог разобрать ни слова. У него даже не
получалось определить, на каком языке идет беседа. Сергей был
убежден, что подобных слов он никогда в жизни не слышал. Растянутые
гласные звуки чередовались с щелчками, трелями, икотой, писком,
дребезжанием посуды и полной тарабарщиной. Этот несмолкаемый гомон
и заставил его открыть глаза.
Наклоняя голову то вправо, то влево, Титову удалось понять, что
он находится в медицинской палате. С правой стороны его кровати
находилась стойка с электронной аппаратурой. От неё шли
разнообразные провода, часть которых пряталась под накрывающим тело
одеялом. С левой — торчала стойка с капельницей, причем прозрачный
шланг вел к его левой руке.
«Понятно, я в больнице, — сообразил Титов. — Но кто и где
говорит? Трындят и трындят… Надоели». Он даже поморщился от
непрекращающегося гула голосов, хотя в комнате никого не
находилось. Даже телевизора или радио на стенах он не видел.
