Санкт-Петербург, Зимний, 14
марта 1855 года
–
Читай, – Николай придвинул к Константину расшифровку телеграммы. –
Пришло сегодня из Севастополя.
За
эту зиму они успели очень много. В том числе протянуть телеграфную
линию на юг России. В обычное время для такого большого проекта
пришлось бы ждать, пока не сойдет лед на реках, а так с перевозкой
кабеля помог первый построенный на воздушных верфях столицы «Кит».
Точная копия «Севастополя» Щербачева, когда-то взбаламутившего всю
столицу. «Севастополь» взбаламутил, хотя и Щербачев
тоже…
До
сих пор город крутит, никто не может вернуться к привычным делам.
Царь вспомнил, что с декабря не принял ни одного
смотра[1] – все некогда. Великий князь
Константин Николаевич тем временем закончил читать
сообщение.
–
Ничего не понимаю, – честно признался он. – Они пишут, что
Черноморский флот выполнит отданный ему Вашим императорским
величеством приказ. По моему плану выполнит…
–
И какой план морской министр согласовывал для Черноморского флота?
– Николай с интересом следил за сыном.
За
эти месяцы он изменился. Чтобы запустить все, что ему передал
капитан, Константину приходилось время от времени ночевать на новых
заводах, и это хорошо прочистило мозги великому князю, который до
этого частенько плавал в каких-то своих эмпиреях. Сейчас, поработав
на земле, он стал проще. Отдалился от старых друзей-болтунов. А
еще… Исчезла у него обида на капитана, который как будто отодвинул
Морского министра от его славы. А всего-то и нужно было понять, как
много тот сделал. Причем не под Санкт-Петербургом при поддержке
казны, а где-то в далеком Крыму исключительно на энтузиазме
поднявшегося на защиту своего дома флота.
Черноморский флот… Николай до сих пор не
решил, что делать с этим феноменом. На юге не было так любимой им
стальной дисциплины, но в то же время там точно были энтузиазм и
лихость, которые позволяли остановить натиск сразу двух великих
держав. Возможно, на море только так и должно быть…
–
Государь, – глаза Константина расширились. – Как ты знаешь,
Черноморский флот взял себе Александр Сергеевич, и я не трогал его.
Но была одна операция, в разработке которой я участвовал вместе с
ним и уже покойным адмиралом Лазаревым.
–
Штурм Босфора, – кивнул царь. В глубине души он почему-то не
сомневался, что ученики Лазарева да в компании с Щербачевым на
меньшее и не решатся. Впрочем, если им удалось уговорить Меншикова,
то их план точно имеет смысл, иначе Александр Сергеевич не дал бы
рисковать людьми.
