1.
Ольга
проснулась в седьмом часу утра, услышав плач в детской.
Встревожилась: юный Драган с младенчества рос суровым и молчаливым,
весь в своего отца Милоша. Вчера гулял с ним и старшим братом,
встречали весну, устал, сердешный, должен был спать без задних ног…
Что с ним?
Накинув
халат, женщина сунула ноги в домашние опанци и устремилась к
сыновьям.
Михо,
старший сын, тоже проснулся и недовольно смотрел на возмутителя
спокойствия.
- Милый!
Что с тобой? – спросила Ольга, склонившись над младшим.
- Головка
болит…
Ольга
положила ему ладонь на лоб – четырехлетний малыш буквально горел
огнем.
Внутри
женщины что-то сжалось. Огорчаться, паниковать – не время… Их
семейное правило – не терять присутствия духа и действовать. Волю
чувствам можно дать потом.
Она
растолкала мужа.
- Милош!
У Драгана сильный жар. Бегом к телефону, звони в «скорую». Я
попробую снять температуру, - Ольга с силой встряхнула супруга. –
Скорее! И никаких «сейчас, только попью кофе», ма-арш!
Сунув
сыну под мышку градусник, она дала ему глотнуть аспирин и положила
холодную тряпицу на лоб. Одновременно прислушивалась к
происходящему в коридоре, где Милош накручивал диск телефона и
непрестанно ругался. Через несколько минут бесплодных попыток он
бросил занятие и вошел в детскую с незажженной сигаретой в
зубах.
- С ума
сойти! Или занято, или вообще трубку не берут. Знаш… давай
кафенисати. Все дети болеют, все и выздоравливают. Потом еще
наберу.
Ольгу
буквально передернуло. Эта вечная сербская неторопливость,
размеренность, «давай сначала попьем кофе, потом решим», абсолютно
не подходила к критической ситуации. Раз такое случилось с
ребенком, она была готова растерзать любого, кто станет на пути к
его спасению.
- Ах ты,
курац! Звони в скупщину! Или сам беги в больницу! Вытряси бана из
постели и спроси: какого … мы его избирали местным главой, если при
его власти до «скорой» не дозвониться?! Действуй!
Сербские
женщины традиционного воспитания никогда себе такого не позволяли,
но Милош знал, на что шел, когда взял в жены черноокую
красавицу-беженку из восточной части Славии, когда там началась
война. Предлагал уезжать и Марине Мережко, ее овдовевшей двоюродной
сестре, нашелся бы и той подходящий сбрский жених, да строптивица
отказалась: работала в больнице Царьграда, не захотела бросать
раненых.
