Огромный зал охраняли два меднокожих гиганта с алебардами в
руках, красные, с золотой вышивкой набедренные повязки, красные
кожаные сандалии, черные безрукавки с золотыми вставками.
Привилегия вот так стоять возле дверей передавалась от отца к
старшему сыну уже более пяти тысяч лет, поговаривали даже, что на
самом деле гиганты одни и те же, бессмертные создания магического
гения. Крошечный по сравнению с десятиметровыми дверями человек
снял сандалии, большую часть одежды и опустился на колени. Путь от
дверей до трона предстояло проделать на четвереньках, в одной
набедренной повязке.
Двери бесшумно распахнулись, на лицах охранников застыло
презрительное выражение, кто для них эти посетители, просто прах
под ногами повелителя, одного слова которого достаточно, чтобы даже
память о входящих сюда людях исчезла.
Человек поднял правую руку, переставил, подтянул левое колено,
потом проделал то же самое с другой рукой и ногой, и так шестьдесят
раз, не поднимая головы, смотря в золотые плитки пола. Да и что он
мог увидеть нового – мощные, инкрустированные золотом колонны
высотой сорок метров подпирали золотой же потолок с инкрустацией
драгоценными камнями, простор зала, все те же сорок на сорок
метров, пропадали впустую, только у стены, противоположной дверям,
стоял на возвышении золотой трон. Если все золото, что было пущено
на отделку зала, собрать вместе и сплавить, получился бы куб с
гранью в десять метров, и весом почти в двадцать тысяч тонн.
Золотой пол неприятно холодил руки, его температура всегда была
примерно двадцать градусов по Цельсию, который, вполне возможно,
никогда не рождался на этой Земле. Казалось, гравитация здесь
возрастала вдвое. Хотя, может быть, и не казалось, каждый рывок
давался человеку с трудом, но он терпел, и только уткнувшись в
ограничительный барьер, перевел дыхание и поднял голову.
На белоснежном троне, закинув ногу на ногу, сидел молодой, лет
двадцати пяти, человек, с вьющимися черными, цвета воронова крыла
волосами, тонкой длинной бородкой, продетой через кольцо, в белой
тунике, заколотой пряжкой белого металла, и с интересом смотрел на
распростершегося перед ним посетителя. Внимательный взгляд, с
любопытством изучающий стоящего на четвереньках человека, добрая
улыбка, собирающая еле заметные морщинки возле глаз, свободно
лежащие на бедрах руки – все это должно было располагать к себе, но
почему-то внушало только страх.
