Пролог.
Октябрь 1926 года, Москва
Первый этаж небольшого пристроя к дому 13 по Фурманному переулку
занимал писчебумажный магазин. Владельцем артели «Бумага и краски»
значился Семён Петрович Решетников, сорока семи лет, беспартийный,
из мещан. Он жил в квартире на втором этаже, прямо над лавкой, куда
вёл отдельный вход с улицы. В обычные дни товарищ Решетников,
одетый в косоворотку, холщёвые брюки и синий фартук, сам стоял за
прилавком, отпуская покупателям анилиновые чернила в стеклянных
бутылочках и циркули в деревянных пеналах, весь магазин занимал
небольшую комнату, тесную и пыльную, но клиенты не жаловались - их
было немного. Такой же товар можно было купить в совторге по
соседству, на Садово-Черногрязской, и гораздо дешевле.
Редкому покупателю Решетников жаловался на тяжёлую жизнь,
расхваливал особые сорта бумаги, которые привозили, по его словам,
из-за границы, и предлагал сравнить свои чернила и чернила из
совторга. Хозяин магазина уверял, что у него совсем другой товар, с
насыщенным цветом и настоящим блеском. Покупатели сравнивали, брали
бутылочку за пятнадцать копеек и уходили, а пятиалтынная монета
кидалась в кассу, к небольшой кучке мелочи и сиротливым рублёвым
бумажкам.
Настоящий товар продавался с заднего хода, тюки мануфактуры,
закупаемые в советских трестах Нижнего Новгорода за бесценок,
расходились по московским мастерским втридорога, платили за них не
мелочью, а бумажными червонцами. Иногда приходилось с модисток
брать натурой - драгоценными безделушками, мехами и столовым
серебром, эти вещи Решетников сбывал через брата, у которого был
ломбард на Кузнецком мосту.
В семь часов вечера магазин закрывался, хозяин снимал фартук,
запирал дверь на засовы, и по чёрной лестнице поднимался на второй
этаж, в квартиру. К этому времени с работы в сберегательной кассе
возвращалась его жена, Софья Львовна, отчитывала приходящую
прислугу, и помогала ей накрыть на стол. Прислуга готовила по
понедельникам, средам и пятницам, в восемь вечера Решетников
выпроваживал её из дома. В этот вечер всё шло так же, как и в
другие дни, пожилая женщина, дальняя родственница Решетникова,
получила от него список продуктов, два червонца на расходы,
посетовала, что мясо на рынке подорожало, и ушла. Семён Петрович
запер за ней нижнюю дверь на засов, а верхнюю - ещё и на ключ,
который оставил в замочной скважине и повернул на четверть
оборота.
