День-ночь, день-ночь, мы идем по Африке…
День-ночь, день-ночь, мы идем по Африке…
Блин, вот привяжется же! С песнями всегда так – попадет в голову
одна строчка, и крутится в голове целый день, потому что все
остальные строчки ты просто-напросто не помнишь! Вот и эта песня из
какого-то видеоклипа, мельком увиденного на Ютубе – там еще солдаты
в красных мундирах мелькали, видимо, те самые, что шли по Африке –
всплыла в памяти и не отвязывается, ну никак!
Больше всего меня в ней раздражало то, что к моему случаю песня
никакого отношения не имеет.
Во-первых, мы не идем, а вполне себе едем, длинной такой
кавалькадой, в крытых санях. Конец января на Руси – не самое теплое
и бесснежное время года.
Во-вторых, и едем мы не по Африке. По Уфимскому уезду. Я, в
конце концов, на Алтай еду, а не в Африку. Это в Америку можно было
попасть по ошибке, отправившись в Индию, а о том, чтоб по ошибке в
Африку попасть – я о таком даже и не слышал. А, хотя нет, слышал,
вернее, читал, в книге одной. Там главный герой портал строил,
чтобы из России в Индию попасть и по ошибке именно что в Африку
угодил. Вот. А о других подобных случаях я и не слышал и не
читал.
Ну и в-третьих – не круглые сутки мы едем, не «день-ночь». В
конце концов, по степи ночью поедешь – так заедешь, что и археологи
через триста лет не найдут. Да и через четыреста – навряд ли. Тем
более что впереди нас еще Уральские горы ждут, через которые я,
конечно, уже переезжал, но было это севернее, и, так сказать,
пообжитее. Здесь, конечно, дорога проложена – Земляное Слово это
крутая вещь – и даже верстовые столбы поставлены, не заблудишься,
но поселений вдоль дороги не встретишь. Поэтому ночевать нам
приходится не в теплых трактирах, а в… да вот, прямо в санях и
ночевать. Кому повезло, конечно. А кому не повезло, кто, как мои
стрельцы, верхом едет – тому останавливаться, да шатер разбивать.
Так что передвигаемся мы небыстро, со скоростью среднего
пешехода.
Но, знаете ли, лучше медленно ехать, чем… блин, не получилось
сравнение. Лучше тихо ехать, чем тихо лежать, вот. Не хочу я,
знаете ли, выяснять, не обижены ли на меня кто-то из остатков рода
Морозовых, или их подельников, или вообще кто-нибудь. Да тот же
князь Телятевский, у которого я оттягал за Изумрудный Венец такую
кучу золота, за которую даже ангел во плоти – и тот, не
задумываясь, нож под ребро засунет.
