(которая на самом деле
является прологом)
31 декабря 1910 года, во-первых, не у всех было именно тридцать
первым декабря. В странах, которые придерживались григорианского
календаря, в этот день наступило 13 января, завтра будет 14-ое,
которое всего через какие-то семь лет в Советской России
превратится в Старый Новый Год. А сейчас Россия никакая не
советская, а вовсе даже империя, живет она неторопливо, по
календарю юлианскому и сегодня все желающие россияне отмечают не
праздник со странным оксюморонным названием, а вполне себе самый
что ни на есть обычный Новый год. Те из них, конечно, кто хочет,
потому что в императорской России, как, к примеру, в современных
нам США основным зимним праздником является Рождество, отмечаемое,
как и положено, 25-го декабря – и пусть глупые европейцы считают,
то Рождество давно прошло и сегодня уже 7 января, нам Европа не
указ – так что Новый год затерялся в общей череде рождественских
праздников, вместе с Сочельником и Васильевым вечером.
Будь этот день еще нового века, или хотя бы десятилетия… да,
разумеется, именно началом нового десятилетия он и является, но об
этом задумывается не такое уж и большое количество людей, а
остальные наивно продолжают считать, что рекомое новое десятилетие
уже год как идет, так что и нечего тут отмечать наступление
какого-то очередного скучного года.
Так что день этот был просто еще одним четвергом, в течение
которого не происходило ровно ничего интересного.
Впервые в истории передали по радио целую оперу, даже две, но,
хотя и пел сам великий Карузо, произошло это, без сомнения,
знаменательное событие в Нью-Йорке, отчего для всех остальных
осталось техническим курьезом.
В Мексике радуются революции, изгнанию диктатора, наступлению
царства либерализма и демократии, не подозревая, что впереди страну
ждет семь лет гражданской войны. В Чиуауа, одном из штатов, уже
разгорается зловещим предзнаменованием грядущего кровопролития
крестьянское восстание. В котором принимает участие молодой мужчина
с длинным, по испанскому обычаю, именем Хосе Доротео Аранго
Арамбуло, которого очень скоро узнают под гораздо более коротким
прозвищем Панчо Вилья.
На юге России, в казачьем городке Верный – который потом,
неоднократно поменяв названия, превратится в Алматы – в прямом и
переносном смысле разгребают последствия недавнего, еще и двух
недель не прошло, землетрясения.
