Глава 1. «Наверное, так поют ангелы»
Никто не говорил ей, что будет легко. А так хотелось услышать это, хоть бы от кого, даже от матери. Ну, хотя бы что-то, типа: «Все будет хорошо! Это сейчас так плохо, а потом все, обязательно, будет хорошо. И может быть, ты даже поедешь в свое нереально крутое путешествие». Ей всегда мерещился поезд, который уносит ее вдаль, откуда она сможет увидеть самые высокие синие горы. Все детство она ждала этот поезд и даже представляла себе литую ажурную подножку вагона. Она даже протягивала ногу, чтобы ощутить её, но ступня, как правило, всегда повисала в пустоте, и обычно это было во сне. Тогда она просыпалась, садилась в кровати и долго прислушивалась – не слышно ли протяжного гудка тепловоза.
Алета собирала чемодан. Да, никто ей ничего подобного не говорил, и вот ей шестнадцать и за плечами Колакорская школа, уныло скучные наставники и самодовольные одноклассники. Девять лет она оставила здесь и ничего не получила взамен. Разве, что школьную форму и кипу тошнотворных учебников. Не раз, сидя на уроке, мысленно она была далеко от предмета школьного изучения. Ей очень хотелось выскочить из душного класса и помчаться на вокзал, сесть в один из красивых поездов и отправиться куда глаза глядят. Нет, есть, конечно, и самолеты, но куда им до поездов! С борта самолета нипочем не откроешь окно и не вздохнешь аромат луговых трав и вкусные запахи сельской булочной, не увидишь самые красивые уголки земли.
«Все будет хорошо», – говорила она себе, подавляя зарождающиеся где-то в груди рыдания безысходности, которые грозили вырваться так некстати. Оставаться в серых стенах Колакора она уже не могла, а возвращаться домой не хотела. Возвращение для нее не сулило ничего хорошего. Мать считала, что Алета не достойна называться ее дочерью, поэтому и отправила подальше от глаз: в элитную школу за тридевять земель от дома. Ей выдали диплом об окончании, втиснутый в золотистую рамку, и равнодушно-вежливым тоном пожелали счастливого жизненного пути. Алета вообще была не из прилежных учениц, которых обожают учителя, и она не была миленькой девчушкой, от которой млеет полшколы. Не то, чтобы она была уродиной, но она понимала, что ее внешность не располагает к вниманию мальчишек и уважению со стороны девчонок: прыщи высыпавшие на щеках рдели алым цветом, белесые брови, волосы, прямые как пакля, не имеющие определенного цвета – что-то между русым и светло рыжим. А еще неровные крупные зубы со щербинкой и взгляд сквозь толстые стекла очков. Близорукость досталась ей в наследство от отца вместе с серебряным колокольчиком и его фотографией.
