– Гони, Толян, гони! – ору я, перекрикивая ветер и поршневой
двигатель самолёта.
Он нескладно подпрыгивает на кочках, пытаясь скорее подняться,
как перебравший увалень на деревенской вечеринке. Ничего, мы этому
увальню сейчас рёбра пересчитаем! И крылышки подрежем!
– Жми, твою дивизию! – подгоняю я. – Скорее, пока он не взлетел!
Да давай ты!!!
Толян жмёт, расстояние сокращается. Но медленно сокращается,
медленно!
– Взлетит, бл*дь! – злюсь я и втягиваюсь обратно в машину.
Я перегибаюсь через спинку к заднему сиденью, хватаю «калаш» со
складным прикладом, вешаю на спину, беру «ТТ» и снова лезу в окно.
Уходит пять секунд, не больше.
– Аккуратней и быстрей!
Толян матерится сквозь сжатые зубы, но пытается сделать, как я
говорю. Я вылезаю полностью, ставя ноги на основание окна и держась
левой рукой за дверную раму. Практически, сижу на корточках.
Догоняем, сука, догоняем! Из самолёта выглядывает чёрная рожа с
усами и бешеными глазами.
Правая у меня свободна, и я жму на спуск. Получи, фашист,
гранату от советского солдата! Попадаю по борту, высекаю искры, но
мордоворота не задеваю. Рожу свою он тут же убирает. Только бы не
закрыли дверь, только бы не закрыли дверь!
Сука! Самолёт отрывается от земли! Неуверенно машет крыльями и
летит низко над полем, будто не может преодолеть земное притяжение…
Э-э-э!!! Вы так долбанётесь придурки!
А Толик почти догнал, красава! Я перебираюсь на крышу, понимая,
что одна, даже маленькая и незначительная кочка может стоить мне
жизни. Но ничего другого не остаётся.
Держаться здесь не за что, разве что за тонкий прут антенны.
Встаю, широко расставив напружиненные ноги. Сука, пиджак! Надо было
его снять, а так, как пижон, в парусом надутом пиджаке, с
развивающимися волосами и с расставленными руками.
Ну! Нет… Ну! Бляха! Чуть не слетаю с крыши! Сраный «кукурузник»!
Хер ли ты дёргаешься! Ну, же! Да! Сейчас! Сейчас или никогда! Он,
наконец, резко поднимает нос, выбрасывая ещё одно облако чёрной
гари, Толян наскакивает на кочку, с силой подбрасывая меня над
крышей, и я, воспользовавшись этим, может быть единственным шансом,
подпрыгиваю к открытой двери, пытаясь схватиться за порог.
И… нет! Твою дивизию! Пистолет падает. И я тоже падаю.
Бляха-муха! Грохаюсь на крышу и едва не соскальзываю с несущейся
машины на землю. Кое как восстановив равновесие, расставив руки,
снова поднимаюсь, тянусь, тянусь… До порога уже не достать!
Т-т-т-вою дивизию!
