Я открываю глаза и тут же снова зажмуриваюсь. Свет. Нестерпимо
яркий, ослепительный, режущий глаза… Некоторое время держу веки
закрытыми, а потом чуть-чуть приоткрываю. Уже лучше, уже не так
больно. Почти нормально… Уже даже можно смотреть. Пытаюсь
пошевелиться. Грудь и плечо разрезает острая боль.
Надо мной белый потолок. Солнечный свет наполняет комнату с
белыми стенами. Я на кровати в полусидячем положении. Грудь и
правое плечо забинтованы. Левую руку саднит. Боль кажется очень
знакомой. Это уже было. Госпиталь, пулевое, реабилитация и всё
такое. Давно, правда.
А может, я ещё там, в том самом госпитале, а то что якобы со
мной случилось оказалось коматозным сновидением? Вся жизнь после
ранения, шаурма, Бобик, маршрутка и перемещение в 1980. Точно. Я
был в коме. Пролежал тут годы… Нет, а чего тогда под ключицей до
сих пор болит?
Пахнет озоном и больницей. Поворачиваю голову. Тумбочка, стакан
с водой, стул, капельница. Всё, как в том госпитале, где я лежал, в
той жизни. Блин, но если я был всё это время в коме, то не мог
видеть того госпиталя. Хрень какая-то.
Голова немного идёт кругом и изображение чуть сбоит. Неплохо
меня накачали, прям как живой. Надолго ли…
Дверь приоткрывается и заглядывает медсестра. Хорошо бы она
оказалась рыжегривой Таней Пронькиной. Но нет, не она. Блондиночка.
Но тоже молоденькая, вроде даже ничего себе. Подойди-ка, дочка,
рассмотрю тебя получше.
Сестричка, заметив, что я слежу за ней выдыхает:
– Очнулся…
Замерев на секунду, она тут же выскакивает из палаты, оставив
дверь приоткрытой. Точно в коме был, раз она так шухернулась. Но
хорошенько обдумать эту мысль я не успеваю, потому что дверь снова
открывается, на этот раз широко и уверенно, и на пороге оказывается
смуглая высокая черноволосая красавица в белом халате, накинутом на
плечи.
Она шагает ко мне, и её полные сочные губы расплываются в
улыбке, а вокруг глаз появляются тонкие лучики. Она наклоняется и
целует меня. Ах как сладко целует… Почему только так коротко…
Девушка выпрямляется и, подвинув стул, присаживается рядом с
кроватью.
– Ну, как ты? – спрашивает она ласковым голосом и лицо её
становится встревоженным и строгим.
– Теперь, когда ты здесь, – пытаюсь улыбнуться я, но пересохшие,
слипшиеся губы не слушаются, и я едва могу договорить, – просто
отлично. Только вот не пойму… кто ты?
