Ночь царила над лесом. Здесь, где не
было даже следа городской иллюминации, темнота была практически
абсолютной. Небо было плотно укрыто тучами, и ни луна, ни даже одна
звездочка не освещали землю. Черные верхушки елей сливались с
черным небом так, что невозможно было различить границу, отделяющую
одно от другого. Звери и птицы давно нашли себе укрытие на ночь, и
сейчас лес безраздельно принадлежал ночным тварям. Нет-нет, да
прорезали тишину глуховатое уханье филина или пронзительный крик
козодоя. Где-то вдалеке послышался волчий вой: стая хищников вышла
на охоту. Вдруг среди этого царства мрака сверкнул огонек. Он был
не таким уж ярким, но неясыть, недовольная этим освещением,
сорвалась с ветки и, тяжело взмахивая крыльями, полетела в глубину
чащобы. Глупые же ночные бабочки, напротив, ринулись туда, на свет,
к небольшому бездымному костерку, горящему на окруженной
высоченными соснами лесной поляне.
На огне, прямо на поленьях, стояла
грубо вскрытая ножом банка тушенки. Жир сверху уже растаял, но
мясо, накрошенное всё тем же ножом прямо в банке, еще не согрелось.
Перед костром на пенополиуретановом коврике, в просторечии – пенке,
сидел молодой человек. Он был неплохо сложен, подтянут и даже,
пожалуй, мускулист. Лицо у него было довольно обыкновенное: уши не
оттопыренные, подбородок не квадратный, нос не курносый и не с
горбинкой – обычный нос. В общем, не Ален Делон, но и не Квазимодо.
Таких лиц запросто можно встретить на улицах любого российского
города десяток на дюжину. Особые приметы у молодого человека тоже
отсутствовали, разве что щеки были, возможно, излишне впалыми. Но и
это вполне сочеталось с общей худощавостью фигуры.
Парень сидел, утвердив подбородок на
сложенные в замок руки, и смотрел в костер, на весело пляшущие
языки пламени. Одет он был не для леса, по-городскому: джинсы,
футболка и плотная джинсовая куртка. На ногах – простые кеды. В
какой-то момент налетевший ветерок посильней раздул пламя. Оно
взметнулось вверх, осветив на мгновение стволы невидимых прежде во
мраке деревьев, и в это мгновение можно было заметить, что волосы
парня, темно-русые от рождения, на висках совершенно поседели. А
если бы нашелся человек, который в этот миг заглянул бы в глаза
лесному полуночнику, то отшатнулся бы в испуге. Потому что даже
оранжевые сполохи огня не могли растопить таившуюся в них ледяную
пустыню.
