Госпожа Ри́ма Цуба́ки – владелица
небольшого доходного дома, отложила в сторону перо, помассировала
переносицу и посмотрела в окно. Дождь, поливавший Кленфилд с
завидным упорством уже третьи сутки подряд, перестал, из-за
уносившихся к западу туч проглянуло багряное солнце. Ветви цветущих
сакур сбрасывали тяжёлые капли, защебетали птицы. Непогода, так
некстати разбушевавшаяся в самом начале Недели летящих лепестков,
наконец-то отступила, что оставляло надежду на праздничные пикники
под ароматным дождём из невесомых розовых сердечек.
Рима вздохнула и ещё раз проверила
записи прошлой недели. Дела шли хорошо, все платежи жильцы внесли
вовремя. Дверь скрипнула, и в комнате появился господин Цубаки,
немолодой, лысеющий мужчина, толстые стёкла очков делали взгляд его
больших карих глаз трогательным и беззащитным.
— Ри́мако, — жалобно проговорил он, —
не пора ли моей жёнушке оторваться от дел праведных и составить
своему горячо любимому супругу компанию в поглощении
свежезаваренного чая?
Рима улыбнулась, ей нравилась манера
мужа облекать в высокопарную форму даже самые простые, обыденные
мысли. Пожалуй, эта привычка явилась второй после беззащитного
взгляда из-под очков причиной, по которой без малого четверть века
назад она согласилась стать женой господина Цубаки.
— С удовольствием, дорогой, —
улыбнулась женщина, — только запишу оплату водопроводчику. Хвала
богам, он вычистил сливы раковин на обеих кухнях на первом этаже, и
присоединюсь к тебе.
Однако закончить с записями ей не
удалось, потому что в кабинете управляющей появилась новая персона.
Ею оказался жилец со второго этажа правого крыла – господин Чжао.
Выходец из Делящей небо низко поклонился, при этом в его
миндалевидных глазах плескался откровенный ужас.
— Госпожа Цубаки, — проговорил он,
сопровождая слова ещё одним вежливым поклоном, — необходимо как
можно скорее вызвать заклинателя из храма, ибо моё жилище атаковано
демонами!
Рима удивлённо посмотрела на мужчину:
господин Чжао держал лавку, где торговал шёлком, и снимал квартиру
уже не первый год. За это время он успел зарекомендовать себя
человеком спокойным, пунктуальным и абсолютно несклонным к
эскападам с мистикой или демонами. Сейчас же смуглое лицо торговца
шёлком было бледно болезненной бледностью, а на висках и лбу
блестели капельки пота.
