Я не буду больше терпеть, с меня хватит! Их много, а я один?
Наплевать! Они насмотрелись «Бригады» и думают, что все можно?
Пусть подавятся, сволочи! Они — дерзкие и сильные отморозки, а
я...
Вот же угораздило встрять. Зачем поперся на эту чертову
дискотеку? Гулял бы у себя на районе, и горя б не знал. Хотя нет,
черта с два! Надоело быть терпилой, как остальные: прятать глаза и
бояться, что к тебе «подойдут», спросят мелочь или закурить.
Это не их клуб, они не имеют права всех строить. Я буду ходить
сюда, когда захочу. Если переживу эту ночь...
Да уж, хорошая картинка выходит, как в дешевом боевике на том
диске. Старый дом культуры, стоящий посреди ПГТ. По стенам здания
ползут глубокие трещины. Лужи по углам, хотя дождя давно не было.
Из ободранных окон слышится:
Знаешь ли ты-ы,
Вдоль ночных доро-о-о-г
Шла босиком,
Не жалея но-о-ог.
В огнях примитивной цветомузыки кружатся пары, слышны пьяные
вопли. Кому-то уже хорошо. Кто-то вошел в нирвану, причем сразу
неоднократно.
А я стою за углом, как дебил, в окружении местных придурков,
напоминающих стаю гиен из мультика про льва Симбу. Они ржут, скалят
зубы и угрожают; такое чувство, что вцепятся в меня зубами, потеряв
остатки людского облика.
Но нет, план у этих гадов другой. Рослый здоровяк в спортивном
костюме выходит немного вперед, пялится на мигающее окно ДК, потом
на меня. Фамилия парня вроде Куронов, известный мудак на
районе.
Он конопатый и слегка узкоглазый, похож на чела из видео,
которого на спор погрызли пчелы. На вид полный олух. Но кулак у
бугая тяжелый, и злобы хоть отбавляй. Так что мне сейчас не до
шуток. И Куронов это хорошо понимает.
— Короче так, чушпан, с тебя тридцать рубликов пацанам. Гони, а
то на счетчик поставим, — грубо бросает Куронов (или как его зовут
— Кур) глядя на меня, словно на кусок падали.
Другие дружно поддакивают, начиная противно галдеть. Ну вот...
доказал, называется, «не зассал». Сходил на дискотеку в райцентр, в
одиночку.
Придется заплатить этим милым парням, и убраться
подобру-поздорову. Иначе из меня сделают сочную отбивную. Так
говорит здравый смысл, но его перекрывает чувство собственного
достоинства и, как бы пафосно не звучало, желание
справедливости.
Странные эмоции берут верх, подавляя противный холодный страх, и
заставляя твердо сказать:
