Я узнал этот голос, хотя слышал его только по телефону... Я хотел
рвануть вперед, но Настя посмотрела на меня умоляющим взглядом и
покачала головой. Я в ответ кивнул, дескать, ладно, сразу морду
бить не буду. Но не обещаю...
Мы вошли в прихожую. Я спокойно разулся, снял пальто и шапку.
Трегубова едва скинула сапожки и, не раздеваясь, кинулась в
комнату, откуда ее окликнули. Не успел я и шагу ступить в том же
направлении, как услышал хлесткий звук оплеухи, потом еще и
еще.
— Ах ты подонок, тварь! — выкрикнула Настя.
Ворвавшись в комнату, я остолбенел. В кресле сидел, сжавшись в
комочек, мужичонка, метр с кепкой, и испуганно закрывался
ладошками. А хозяйка квартиры разъяренной фурией нависала над ним,
нанося ему одну пощечину за другой.
— Пощади, Настенька! — взмолился он.
— Учти, мразь, — прошипела она. — Еще раз увижу твоего гунявого,
яйца ему оторву!
— А я — помогу, — добавил я.
Трегубов дернулся и заверещал:
— Это не я, парень, не я... Это все Прыщ придумал...
— Настенька, — обратился я ласково к его жене. — Поставь чайку,
пожалуйста, а мы пока потолкуем с... Корнеем Николаевичем.
Актриса плюнула муженьку на лысину и вышла. А я опустился в
кресло напротив, с интересом рассматривая Трегубова. Неужто этот
плюгавый мужичонка — главарь банды катал? Или это лишь мелкая
сявка, а верховодит там кто-то покруче?.. Внешность часто бывает
обманчива — это только в книгах, у Гоголя, Чехова или какой-нибудь
Роулинг, фамилии да черты лица говорящие. Хорошо бы все выяснить
наверняка. Я, конечно, показания дал, и следствие само разберется,
но почему бы ему в этом не подмогнуть?.. Надо тряхнуть этого хмыря,
пока он не очухался... А здорово его женушка отдубасила! Брыли так
и горят, хоть прикуривай! Ладно, она была злым полицейским, а я
разыграю доброго.
— Здорово она тебя отхлестала, — сочувственно проговорил я.
— Сука-а, — проныл он. — За что-о...
— Ну-у, за то, наверное, что ты ее своему дружку хотел
подложить...
— Сама виновата-а, не надо было пить с нами-и...
Возможно, конечно, что Анастасия не слишком себя сдерживала в
приёме горячительных. Но это ничего не меняло.
— Ну все равно, как же ты так?.. — вздохнул я ещё раз. —
Все-таки жена...
Да, вот вам и материал для оттачивания актёрских навыков.
— Да какая она мне жена, — принялся жаловаться Трегубов. — Мы уж
пять лет порознь! Сама же не захотела разводиться, — он вяло махнул
рукой с короткими пальцами. — Я ей и дефицита, и деньжат
подбрасывал... От нее и надо-то, чтоб с Миронычем была поласковее,
от нее не убудет, не девка же, так? А Мироныч — мужик
авторитетный... У него же все вот где! — Свободный художник стиснул
кулачок. — А она его — по морде... Ну и заело мужика... Ему такие
красотки дают, а тут актрисулька какая-то ломается.
