ВАНЬКА 11
Глава 11 На Париж!
После парада в Берлине, всё как
положено, был банкет. Я, оказалось, числился в списке приглашенных.
Узнал об этом в последний момент – Сормах забегался-закрутился и
забыл мне заранее сказать об этом.
Как удостоился присутствия на данном
мероприятии? В дивизии разнарядку спустили о количестве участников
и сами комдивы поименные списки готовили. Сормах это дело на
Сабанцева спихнул, делегировал ему полномочия в данном вопросе. Ну,
бывший знаменщик меня и не забыл.
Честно, я немного побаивался. Даже и
не совсем не много. Светиться на подобных мероприятиях, где вожди
присутствовали, мне было как-то не с руки. Вдруг кто мою морду лица
опять признает? Встречи с чекистами в Москве мне как-то уже
хватило.
Впрочем, хрен меня теперь опознаешь.
Голову я в настоящий момент брил наголо по последней моде, а
бороду, ту – отпустил. Зарос, как не знаю кто. Очочки ещё на моем
лице присутствовали. Стеклышки в них были затемненные. В общем –
замаскировался.
- Рядом со мной садись – подсказывать
будешь.
Сабанцев и за столом определил мне
место. Он теперь комполка, для красных командиров этого уровня свой
стол. У комдивов – свой, поменьше, у командиров полков – большущий,
их-то в Армии Мировой Социалистической Революции больше, чем
комдивов.
- Что помогать, есть за тебя? –
пошутил я.
Впрочем, тут особой помощи не
требовалось. Стол был бедноват на угощения, зато приборов…
- Что чем есть. – комполка кивнул на
вилки, ложки и прочее.
А, понятно…
Ну, я обрисовал Сабанцеву столовый
этикет в общих чертах. Тот тяжело вздохнул.
- Запутаюсь…
- Делай по-моему, - вышел я из
положения.
Скудость угощений на банкете
компенсировалась обилием речей. Сначала хозяева этим отметились, а
потом уже и наши эстафету переняли.
Лейб Давидович всех переплюнул. По
времени.
В процессе его выступления на меня
улыбание напало. По совсем глупому поводу. Почему-то вспомнилось,
на основании чего он из Бронштейна Троцким стал. Придумал же,
обозвать себя фамилией старшего надзирателя из одесской тюрьмы.
Как-то это не по-революционному.
Был Бронштейн, а стал – Троцкий. Я, и
то лучше себе новую фамилию выбрал – Красный. Красный, это – звучит
гордо, по пролетарски и соответствует текущему моменту.
Всё длиннющее выступление Троцкого
можно было заменить всего двумя словами, которые им в заключение
речи и были сказаны.
