За кирпичной оградой с облупившейся штукатуркой стояла,
казалось, сплошная стена деревьев. Диск луны сиял над самыми
вершинами, будто поддерживаемый ветвями. Створки ворот соединялись
цепью с замком, но между ними зияла широкая щель. Данил
Серебряков, лорд вампиров, по совместительству уважаемый в городе
предприниматель, подмигнул видеокамере, изящным движением
подобрал полы светлого плаща, проскользнул под цепью и неторопливым
шагом направился по аллее. Для начала сентября холодно, но в такое
время мало кто обратит внимание на гуляющего вампира.
Данил предпочитал одежду полегче, считая, что пальто не только
проигрывает в элегантности, но и сковывает движения.
Кроны старых лип смыкались над головой. Звуки большого города
остались там, за оградой, лишь изредка доносился шум проехавшей
машины. Опавшие листья еле слышно шуршали под ногами. Здесь ничего
не отвлекало от мыслей, обстановка умиротворяла и настраивала на
ностальгический лад. Решётки оградок местами покосились. Мраморные
кресты и стелы белели вдоль аллеи и между стволами, частично
прикрытые густо разросшимся шиповником.
На перекрестье аллей тянулась к небу часовня. Почти
двухвековое здание выглядело, как новенькое. Ремонт крыши
завершился, свежеоштукатуренные стены сияли белизной. Только
полукруглые ниши в стенах ещё пустовали.
Данил оплатил значительную часть реставрационных работ из
собственного кармана. Он окинул здание взглядом, заложив руки за
спину, неспешно обошёл вокруг, стараясь не замечать сваленные в
сторонке остатки лесов и строительного мусора, и остался доволен
увиденным. Затем немного прошёл по радиальной аллее и на несколько
минут замер перед одной из могил, разглядывая любимую скульптуру:
пухлого мраморного ангела со склонённой головой, сидящего на углу
гранитного надгробия.
Звериный вопль разорвал тишину. Дикое верещание долго не
прекращалось, но затем резко оборвалось. Вампир удивлённо вскинул
голову и направился на звук.
Открывшаяся картина ничуть не удивила и вызвала на лице
лишь гримасу досады. Несколько человек окружали могилу. Двум
девушкам и парню было лет по шестнадцать, двое других выглядели
постарше. Один из них, в чёрном балахоне, держал грубо сколоченное
перевёрнутое распятие с обезглавленной морской свинкой. Кровь
стекала в чашу, стоящую на надгробии, и расползалась по могильному
камню. Огни свечей трепетали, раскачивая тени, хотя ветер почти не
чувствовался.
