Алла смотрела на отправленную эсэмэс. «Страшно». В айфоне сообщение выглядело так: слово в зелёном пузыре. Реплика из комикса. Эра упрощений.
На самом деле ей было не просто страшно: она испытывала тотальный, всепоглощающий ужас. Пальцы ходили ходуном, её бил крупный озноб. Всё вокруг было враждебно: двойные подбородки лестниц, сажа тёмных углов, рваные остатки штор. Открытые пасти беззубых окон.
Он ответил: «Я понимаю. Это сложно сделать. Но ты сможешь. Я восхищаюсь твоим мужеством».
Алла тихо завыла, прикрыв рот шарфом. Не отдавая себе отчёта, она притронулась к облезлой стене, поводила пальцами по вспухшим от влажности трещинам на краске. «Я не смогу», – написала она. Зелёный пузырь.
«Это единственный шанс пробудиться».
«И ты это знаешь».
Она постаралась успокоиться. Медленно кивнула в пустоту.
Балкон был рыхлый, как полуразрушенный зуб. Перил не было: только голая проволока, оставшаяся кое-где от балясин.
Она дрожала. Она разделась. Ветер. Лоб и шея вспотели – холодно.
Алла стояла. Внизу торчал какой-то мусор. Перед глазами всплыло лицо Егора. Если бы он что-то ей объяснил. Хотя бы гадостей наговорил. Всё равно что. Но он просто пропал. Сколько раз она прокручивала в голове их разговоры и встречи. Теперь в прошлом. Алла занесла ногу над бездной. Ужас. Её как будто пырнули ножом в грудь. Она поставила ногу обратно на край балкона. Она слишком слаба. Она никогда не сможет этого сделать.
Она поняла, что не прыгнет. Стало легче. Заброшенный дом перестал внушать страх. Она сделала шаг обратно, в комнату.
Балкон посыпался вниз, как труха. Каблук зацепился за кусок арматуры. Алла неуклюже вскинула руки и полетела вниз.
Надежда, что она потеряет сознание, пульсировала сквозь панику. Но она видела всё: мелькающие этажи, обветшалые балконы – она вытягивала руки, пыталась уцепиться за торчавшие выступы. Она не могла дышать. Она была ещё жива, но знала, что земля уже близко.
