Что может быть лучше хорошего детективного романа?
Ничего.
Много лет назад ехала я на ночном поезде из Лондона в Эдинбург. Было холодно, сыро, черно и бесснежно, и была неуютная эта Англия с ее неотапливаемыми квартирами, с умывальниками без смесителя – либо кипяток, либо ледяная вода; с ее левосторонним движением – каждую минуту меня собирался задавить двухэтажный красный автобус; все было как-то невесело и смутно. И вокзал стоял черный и чугунный, и пахло гарью, и публика была какая-то опасная, вечерняя, и я ни слова не могла понять на их так называемом английском языке.
И вот поезд, и вот наконец купе, и тепло, и проводник жестом просит выйти и сильной рукой опускает полки, и они превращаются в широчайшие, уже застеленные постели, белоснежные и мягкие; и он зажигает для тебя ночник и желает спокойной ночи, и поезд идет на север.
С облегчением зарываешься в это тепло и безопасность и вдруг видишь: на подушке, у ночника лежит книжка размером в ладонь – детективный рассказик тебе на ночь. Недлинный, в самый раз для слипающихся глаз – на дюжину страниц, легкое чтение, без кровавых кишок и без натужных американских погонь со стрельбой, а просто: пропало кольцо, кто же украл? – такое вот что-нибудь.
Никогда в жизни, ни до, ни после не была я так благодарна неизвестному английскому человеку, понимающему одинокую и зябкую душу ночного путешественника! Что бы у нас положили на подушку, случись РЖД внезапно проникнуться если не любовью, то хотя бы сочувствием к людям? Конфету? Запаянный в пластик сервелат в нарезке? Пластмассовый цветок – невянущую чиновничью ромашку? Желтый журнал со сплетнями? Стихи?
Боюсь, что стихи.
Английский человек знает: ничто так не утешает в холодную ночь, как уютное чтение детектива! Ведь, помимо всего прочего, этот волшебный жанр посылает нам подспудный сигнал: горя нет, зла нет, все придумано, все только сказка, все кончится хорошо, книжка закроется, и все злодеи останутся там, под обложкой; под кроватью никто не живет; одеяла и подушки ждут ребят!
Принято считать, что детективный жанр – не вполне литература: некие жесткие рамки не пускают автора развернуться во всю ширь. Пусть так. А зачем мне ваша ширь, если подумать? Мне нужна белая постель, ночник, тепло и маленькая литературная игра в пути на холодный север.
