— Гля, парни, он дуба дал... Валет, ты шо, вальнул
фраерка?..
— За дело огреб, шо ты как баба скулишь, не ссы, щас вынесем на
его улицу, пусть думают — пьяный.
Говорили шепотом, с явным южным говором, негромко, но ощущение
такое, как будто в барабанную перепонку шило вогнали. Нельзя ли
громкость прикрутить, а? Заткнуться на хрен...
Я попытался разлепить глаза, но между век будто тюбик «Момента»
выдавили. Следом услышал музыку, мелодичный женский голос пел явно
вживую. И песенка такая эпичная, хотя давно уже не
модная..«Дубинушка».
Эй, ухнем! Да ой, ухнем!
Ша-агай крепче, друже,
Ло-ожись в лямку туже!...
Следом разнеслись аплодисменты и восторженные крики «браво!»,
заглушившие шепот неизвестных, что переговаривались прямо над моей
бренной тушкой. Твою мать! И почему я ничего не вижу? В башке
туман. Ну понятно... Я же умер.
Но нет... В нос ударили запахи окружающей меня реальности:
какие-то пряности, чопорные женские духи, прогорклый табачный дым
и... запах жженого пороха. Его я ни с чем не спутаю.
По телу, побежали мурашки... Конечно! Ведь я выжил! Иначе какого
хрена я слышу голоса и чувствую запахи?
Удивительно, но факт! Ведь Игорь выстрелил мне в лоб с пары
метров. Говорят, что мозг умирает прежде, чем ты слышишь выстрел,
но я отчетливо помнил хлопок. Неужто промазал Игореша? Но голова
работала, а это уже полдела, значит, выкарабкаюсь. Поваляюсь в
больничке, и мы с Игорем закончим прерванный разговор. Сволочь,
предатель, уж от кого, а от него не ожидал подобной подлянки...
Сейчас, должно быть, я еду в карете реанимации, медики врубили
музыку и спорят — жив я или «кони двинул». Однако почему медики
говорят, что какой-то Валет меня завалил?
Возможно, я бы полежал ещё так, смакуя мысли о мести и боясь
пошевелиться, но песня резко оборвалась, сменилась криками, топотом
и звоном разбитого стекла. Сверху над моей головой раздался сиплый
басок:
— Он точно кони двинул? Может, жилку проверить? Вдруг дышит?
— Валет его замочил, — ответили каким-то писком, хотя вроде и
мужской голос.
— Бог с ним!
Эти слова заставили меня разлепить веки усилием воли. Пора
включаться, вокруг явно творилась какая-то чертовщина. Нифига я не
в машине «скорой». Еще не хватало, чтобы вместо реанимации меня
понесли в морг.
— Живой я, зенки разуй... — я открыл глаза, все еще ожидая
увидеть перед собой медика, но запнулся от неожиданности.
