- Кеша! Кеша, вставай, лодырь несчастный! Иннокееентий!
Да что же это такое? Откуда этот надоедливый голос? Иннокентий
Петров с трудом повернулся на промятой кровати и попытался раскрыть
глаза. Почему-то это простое действие у него плохо получалось.
«Оооо! Как жутко болит голова! Где он так вчера наепенился!»
Тело молодого человека никак не желало прийти в себя. Проклятое
утро! Или день?! Осознание того, что он может опоздать на работу, и
это именно в тот момент, когда ему светит повышение, придало
Иннокентию сил.
- Кеша, ты опять нажрался в зю-зю? С кем пил эту гадость?
Послышался звук бренчащих по полу бутылок.
«Едрить твою налево! Мы палёнки вчера что ли надрались?»
От этой мысли стало дурно, Кеша на всякий случай повернулся
набок, но желудок не желал опорожняться. Видимо, еще ночью все
вышло. Тем и лучше. Но как чертовски болит голова! Он так не
наепенивался со времен лихой молодости. Это тогда еще не
испорченный излишествами организм радостно накидывался на все, что
блестело яркими наклейками. Разные виды алкоголя, дурманящий разум
кальян, легкодоступные блохастые девки.
«Как же так? Что вчера случилось?»
Наконец, Иннокентию удалось разлепить веки, и он тут же
зажмурился. Из окна незакрытого занавесками больно ударило ярким
светом, пришлось прикрыть глаза.
- Кеша, ты собираешься вставать? Тебя же с работы выгонят! Алкаш
несчастный!
«Что же ты так громко орешь! Божечки ж ты мой. Работа! Атас! Это
палево. Притвориться, что заболел? Точно, отравился!»
- Брры бруу…
Вместо слов изо рта почему-то вылетали странные звуки. Язык
никак не желал выдавать правильные фразы. Да что же это такое!
Иннокентий огромным усилием воли попытался подняться и со стоном
упал обратно на продавленную койку. Такое впечатление, что тело
напрочь отказывалось его слушаться.
«Точно, его отравили. Врача!»
Но опять вместо слов вылетели странные звуки.
После минутного провала в памяти Петров снова попытался открыть
глаза и хотя бы присесть. Это ему удалось, но зрение особо не
улучшилось и вместо четкого изображения перед ним маячило некое
яркое пятно. Оно спросило участливым голосом:
- Кеша, с тобой все хорошо?
«Да быть не может!»
Теплая волна омыла Кешу изнутри, придав ему бодрости.
- Мама, мамочка!
Хотелось заплакать. Что за странный, но расчудесный сон. И голос
мамы такой молодой! Единственного человека, которого он
по-настоящему любил в жизни. Затем на Кешу буквально вылили ушат
холодной воды.
