– Да-а-аге-е-ер!!! – раздался зычный
голос богини, отдающийся эхом от стен храма.
Сигнализировал он о том, что я
пересек охранную черту. Барьер, который установила Талия на тот
случай, если я всё же сумею вырваться из оков ее рабского плетения.
Печати, что на протяжении века заставляла меня служить богине
истины и справедливого суда, подобно верному псу.
Ударом плеча распахнув высокие
двустворчатые двери просторного зала, задержался на пороге. Ожившие
статуи в латных доспехах и с подметающими пол белоснежными крыльями
рассредоточились по залу, создавая весомое препятствие на пути в
арсенал. Воинство небесного суда – так называли их остальные.
Присяжные – так именовал их я.
Талия знала, куда я направился бы в
первую очередь, разорвав плетение. Без своих клинков храм ее не
покину, пусть отправит по мою душу хоть всех стражей, имеющихся
сейчас под изящной ручкой. Тем длиннее станет дорога из сияющих
перьев и покорёженных лат.
– Схватить! Сломить! Посадить под
замок! – верещала богиня отовсюду и ниоткуда. – Ублюдок!
Неблагодарный!
А вот это уже лично мне адресовано
было, так что позволил себе усмехнуться, наблюдая за неуклюжими и
тяжелыми шагами ничтожных марионеток, медленно, но верно
надвигавшихся на меня.
– Если я должен быть благодарен тебе
за эту хрень на моей спине, то выполнена она и впрямь искусно.
Благодарю, – коротко поклонился.
Зарубцевавшаяся печать защекотала
кожу, но сейчас это был максимум, на который она была способна.
Годы ушли у меня на то, чтобы деактивировать ее воздействие на
разум. Сильная магия, но воля, порой, бывает не менее сильна.
Разбежавшись, оттолкнулся от каменной
кладки. Взмыл в воздух и, приземлившись за спиной ближайшего ко мне
присяжного, повалил его на пол. Ухватился сперва за одно крыло, изо
всей силы дернув на себя. Зубы заскрежетали от натуги, и всё же мне
удалось вырвать крыло с корнем. Сияющие божественным светом перья
поднялись в воздух, стремительно тускнея. Ухватился за второе.
В чем-то ты всё-таки была неправа,
моя милая Талия. Вместо того чтобы держать меня закованным в цепи
на черством хлебе и воде, ты день за днем взращивала во мне
монстра. Кормила его похвалой, питала ненавистью. Твои аппетиты
росли так же быстро, как росла моя жажда скинуть бремя паршивого
пса на поводке небесного судьи. Исход закономерен, и ты сама
понимаешь это.
