— Разрешите, товарищ полковник?
— Надо же, какие люди! Ну, входите товарищ лейтенант!
Я улыбнулся, вошел в кабинет и прикрыл за собой тяжелую дверь из
красного дерева.
Товарищ Черненко, после реабилитации и долгих разбирательств,
теперь занимал еще более высокую должность, хотя погоны остались те
же. Мужик он был далеко не глупый, однако собственную подставу
все-таки профукал. Как и зреющую в комитете смуту.
Кажется, теперь он занимал должность начальника второго отдела.
По крайней мере, за время обучения до меня доходили такие
слухи.
— Рад, что ты ко мне заглянул, Алексей! — полковник шагнул
навстречу и протянул мне широкую ладонь. — Но еще больше я рад, что
теперь такие люди как ты, работают у нас в комитете, ведь работы
еще непочатый край! Да ты присаживайся, Алексей! Как говорится, в
ногах правды нет. Может быть чая или кофе?
— Нет, спасибо Алексей Владимирович, — отозвался я.
Кабинет у него был не простой, впрочем, как и у всех значимых
начальников комитета. Паркетный, хорошо залакированный пол, у стены
пара роскошных кожаных диванов, под потолком шикарная хрустальная
люстра. В углу огромный фикус в резной деревянной кадке, а рядом с
ним специальная лейка. В центре кабинета разместился большой и
удобный рабочий стол, на котором аккуратной стопкой лежали папки с
документами. Там же стояла пара стационарных телефонов с
расширенными возможностями, один из которых был традиционного
красного цвета. Справа от них примостилась изящная стойка с
дорогими авторучками, лениво поблескивающими при свете ламп.
Пожалуй, на столе только компьютера и не хватало, но это будет
актуально уже позже, в первой половине девяностых.
В кабинете было светло — оба окна выходили на солнечную сторону
улицы Кирова, которая впоследствии будет переименована в
Мясницкую.
— Вот видишь, Алексей, как все повернулось! — довольно произнес
Черненко, когда мы сели. — Как сейчас помню, ты ведь не собирался
продолжать службу в нашей структуре, а? Говорил и повторюсь, у тебя
впереди большие перспективы. Шутка ли, получить лейтенанта уже
через год и три месяца?
И действительно, после апрельских событий в Припяти восемьдесят
шестого года, многое изменилось, не только у меня в жизни, но и
вообще. Во-первых, после того как выяснились истинные цели
планируемой на АЭС диверсии, ЗГРЛС «Дугу» взяли на особую,
усиленную охрану, то же самое касалось и двух других антенн, что
располагались в Николаеве и Комсомольск-на-Амуре. Был организован
отдельный аналитический центр, который рассчитывал все возможные
угрозы, которые могли быть направлены на противоракетный щит
страны.
