Моя мама - боевой лекарь

— Уважаемый клиент, вас приветствует служба поддержки эмиграции в другие миры! Рады сообщить вам, что ваша заявка на воссоединение с семьей была принята! Если вы не Кьяра Эрт, то приносим извинения за неудобства. Проигнорируйте этот звонок.

Бодрый автоматический голос девушки продолжал вещать о чем-то наверняка важном, но я могла лишь тихонько всхлипывать. Наконец-то! Я ждала этого одобрения четыре долгих года. Четыре года, которые были наполнены постоянной тревогой, бессмысленным сожалением и затухающей надеждой.

Четыре года назад я подписала согласие на переселение моего сына — Кайдена Эрта — в другой мир по программе «Спасение жизни». Именно тогда у моего сына выявили неизлечимую болезнь, которая привела бы к мучительной смерти в течение года или двух. Неизлечимую в нашем мире, на Земле, но не в другом.

Другие миры были открыты более десяти лет назад, но переселиться в них было очень трудно: большое количество эмигрирующих граждан вызывало бы дисбаланс, что могло привести к природным катастрофам. Поэтому правительство взяло под контроль перемещение и строго регулировало его. К тому же, иногда миры настолько разнились, что некоторые были абсолютно непригодны для проживания людей не только по климатическим условиям, но и из-за особенностей менталитета местных жителей.

Чтобы попасть из нашего мира в другой, нужна была веская причина. Например, возможность избежать смерти, как у моего сына.

Если причина считалась недостаточно серьезной, то можно было встать в очередь на переселение. Например, для того, чтобы жить вместе со своим ребенком в другом мире, нужно было прождать несколько лет.

Я до сих пор не могла забыть тот шок, когда представители власти сообщили мне, что я не смогу отправиться вместе с моим больным восьмилетним сыном. Кажется, что это произошло буквально вчера, когда я вышла из палаты сына в больнице, а меня ждали два представителя из службы поддержки эмиграции в другие миры.

— Что вы, Кьяра Эрт, не переживайте так, — притворно-сочувственно говорил тогда мужчина в идеально сидящем костюме, который даже на мой неискушенный взгляд казался очень дорогим. — О вашем сыне там обязательно позаботятся, он не первый ребенок, которому приходится отправляться в другой мир одному.

— Но... но ему всего лишь восемь, — я могла лишь растерянно шептать. До того, как болезнь выявили, я больше года моталась с сыном по разным больницам, пытаясь понять, почему ему плохо, параллельно работая. Мои моральные и физические силы были на пределе, потому быть уверенной и решительной в момент диалога с властями совершенно не получалось. Да и, если бы получилось, результат остался бы прежним. — Он болен, ему трудно общаться с людьми после того... после того, как отец нас бросил. Он очень замкнутый мальчик, как он... И это же другой мир, абсолютно другой мир, где все будет иначе! Мало ли, какие опасности его будут ждать?