Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!
— Август Цезарь
Roma — DCCLXII(762 год) от основания Рима или 9 год н.э.
В этот день самый могущественный человек мира, владыка всей
известной цивилизованному человеку ойкумены, расхаживал по своему
дому на Палатине и что-то шептал. Периодически он выкрикивал
какие-то не слишком лестные фразы в адрес определённого человека,
но одна из них из раза в раз повторялась. Все присутствующие в доме
переглядывались между собой, боясь что-либо сказать и потревожить
своего принцепса; многие его впервые видели таким.
И вот опять началось:
— Как такое может быть? Хреновы германцы и этот идиот Вар! Гм-м…
Квинтилий Вар! Верни мне мои легионы!
Жена принцепса, сидящая на ложе, резко вздрогнула, наверное, как и
все присутствующие, и начала нервно теребить край паллы, перебирая
складки одежды. Потупив взгляд в пол, она решила сказать:
— Октавиан, может, наконец-то успокоишься? Ты уже третий час не в
себе после получения послания от легата Аспрената. Сколько людей,
включая меня, ждёт, пока ты перебесишься?
Глаза принцепса блеснули, как у самого Юпитера Громовержца. Метая
невидимые молнии в жену, император яростно начал кричать.
— Перебешусь, Ливия? Я в один момент непонятно как потерял три
легиона, шесть когорт ауксилиев и три конные алы! Ты
представляешь?! Я! Я потерял больше половины войск, которые стояли
на Рейне, они, наверное, перебиты германцами. У меня недостаточно
войск на границе с Германией, да ещё это дурацкое восстание в
Иллирии и Паннонии. Я отдал Тиберию с Германиком десять легионов на
его подавление, и ты говоришь, что я должен успокоиться?! У меня
пропало почти тридцать тысяч воинов, и нет ни слуху, ни духу об их
участи уже почти два месяца! Где я возьму тридцать тысяч воинов —
нарисую, что ли?! Если проклятые германцы и вправду подняли
восстание, как мне пишет Аспренат, и уничтожили пропреторскую армию
Вара, то у меня есть повод беситься, Ливия! — по лицу старого
принцепса от напряжения начал стекать пот, но он всё никак не
успокаивался. — Хренов идиотина Квинтилий Вар! Удушил, если бы
знал!
В тени внутреннего дворика, где происходило действо, на небольшом
отдалении, в перестиле, возле колонн, стоял мужчина в зрелых годах
и смотрел на всё это со скучающим видом. Насмотревшись на ругань,
он решил включиться в разговор своей матери и приёмного отца и
подошёл ближе.
