Теоретически это возможно. Всплывая вверх, взбираясь на поверхность, как на вершину, которую никогда не покорял, словно преодолевая себя, забываешь, что же на дне.
Глядя на себя в зеркале, глядя на свой костюм и туфли, забываешь, в чем ходит твой ребенок.
И если сегодня мы не умрем, мы обретем новую жизнь. Если завтра мы выживем, мы обретем новую смерть.
Именно так и звучат строки правды. Правды зыбкой, правды жестокой и настоящей. Готов ли я был принять ее? Готов ли был понять ее? Нет, скорее, нет. В бреду видятся вещие сны, а в реальности – сны прошлого. И если бы я мог все изменить, я бы ничего не менял.
Мы сопровождаем воспоминания о юности яркими тонами. Мы тоскуем о тех счастливых деньках, когда для счастья-то ничего и не надо было.
Я говорю про себя.
Но среди нас находились и те, которые всем сердцем желали бы забыть это прошлое. Мертвые внутри, они не пытались казаться живыми снаружи. У них не было цели, у них была лишь их голова, их мыслительная коробка. И кто знает, может, им открылось гораздо больше тайн, чем нам?
Ясность бесов порождает мрак.
Теоритически это возможно. Возможно то, что можно умереть внутри. Душа бессмертна, но мысли. Мысли определяют эту душу. Вера определяет эту душу. Надежда, любовь, сострадание – все чувства добродетели, они, как раз-таки, иссохли. Теперь это не то, что отличает нас от животных. Теперь это то, что отличает нас от современников.
И если мысли уже «по ту сторону», и если веры уже нет, а чувства добродетели угасли, то, быть может, и человек – тоже?
Ясность ангелов порождает хаос.
Мы верили в себя и верили в того, кем хотели стать. Все детство. И теперь мы пожинаем плоды наших иллюзий. Нас не научили верить в себя, нас научили ненавидеть себя. В нас тыкали пальцами, нас пугали пустыми угрозами, нас съедали презренными глазами.
И теперь мы свободны. Теперь все позади, теперь мы можем, наконец, забыться. У нас появился крохотный кусочек власти. Но и этого достаточно, чтобы почувствовать себя свободными. Свободными настолько, чтобы другие подумали: «Сумасшедшие…».
