ТЕАТР ДО ВЕШАЛКИ
Дорогой мой Читатель… Дорогой, именно и поименно дорогой! Всё, что я сейчас Вам расскажу, произошло на самом деле в году… Эка, братья-сестры, сколько лет уже пролетело! Но было, точно было. И кто мне не поверит, пусть первым плюнет в мою раскрытую и беззащитную сейчас Душу…
Итак! В то время моя первая Пьеса ожила, расправила все свои листочки-крылья и стала биться в тесной квартирке.
«Воздух здесь не хрустален, атмосфера не праздничная и простора нет, – взмолилась Пьеса, – а мне летать охота на глазах у чуткого и благодарного Зрителя!»
Ну, что же прикажете с Ней делать? Смотреть, как погибает от тоски? Зверь я что ли? Нет, нет, я – кто угодно, но не душитель прекрасных порывов.
Взял я свою любимую, такую тоненькую и трепетную, на руки и сам понес чужим людям. Понес в Театр, туда, куда и устремлялась моя молоденькая и наивная Пьеса.
О, Театр! Знаете ли Вы, что такое Театр? Вы знаете. А Вы? Нет?
Не знали в то время Театр ни моя Пьеса, ни я, Её Автор…
Не знали и тряслись от страха! Как там примут нас? И примут ли вообще? А может быть и в двери не пустят?
Но, о чудо, впустили, вполне любезно встретили, и даже сопроводили сразу к режиссеру.
– Ирьин – улыбаясь, представился пожилой, худощавый мужчина.
– А я – Автор…
– А я, знаете, как-то догадался… сразу. Ой, что это у вас… красивая какая!
Я, друзья мои, надо пояснить, приодел Пьесу свою. Купил Ей красивый такой, как это сейчас говорят… а, «прикид». Ну, в самом деле, на люди собрался вести, не неприкрытую же, белую… Эдак и замарать могут. Нет, облачил в яркий, голубенький с красными полосками… э… как это… «прикидон»? Тьфу, ну и словцо! Нет, облачил я Её в яркий наряд!
И режиссер тоже «восторгнулся»… и, вот неожиданность, сразу хвать за Пьесу.
«Ну, ты брат, какой бесцеремонный! Даже руки не помыл!» – думал я и не отпускал свою «кровиночку».
Так и тянули: дядька к себе, но и Автор не сдавался…
Покраснел от усилия режиссер и прокряхтел:
– Да не бойтесь вы, столько их уже через меня прошло…
«Вот этого и боюсь больше всего! Пьеска совсем хрупкая, а этот… Ишь, ручищи какие большущие, загребущие!» – думал я. Но постепенно успокоился, пригляделся. Нет, конечно, на маньяка или соблазнителя опереточного Ирьин не походил. Наоборот, в целом вид у него был благообразный и даже одет был не в смирительную рубашку. Но ситуация была знакомая. Да, была и раньше у меня томительная минута принятия сложного решения: «Отдавать или нет?»…