Искупление Начертателя 3

Джино изумленно смотрел на человека, стоящего перед ним. Не мог поверить, что видит его. Всю жизнь он подсознательно искал его, и когда он оказался в отчаянной ситуации тот вдруг появился.

— Отец... — прошептал он, дрожа от холода, который принесли дождь и ветер.

Варан спрятался за спиной Биджилоу и тайком выглядывал из-за нее. Он впервые видел появившегося человека, но сразу узнал его. Ведь это был его кумир, величайший гений Дома Найт, который должен был стать новым Хранителем Луноцвета.

— Дядя Гилберт... — прошептал Варан. Он хотел подбежать к нему, заговорить с ним, у него было очень много вопросов, на которые он хотел услышать ответы, но ему было стыдно. Впервые в жизни стыдно за свое поведение. Как только Гилберт спас Джино, Варан сразу понял, что они отец и сын.

Как так? Почему этот Джино всегда мешает ему. Вначале он увел Алисию, убил Родена, а теперь он еще и увел его дядю... Варан проглотил комок, чувствуя внутри обидную горечь.

— Милорд Гилберт, — скрипучим голосом медленно произнес Биджилоу. Его взгляд пронизывал только что появившегося человека. — А я все гадал, когда ты объявишься.

На площади повисла тишина. Были слышны лишь шум дождя, да гул ветра. Виктория, Алисия, другие учащиеся Академии, преподаватели, стражи, все стояли с замершими лицами. Никто не ожидал, что наказание Джино будет прервано внезапно появившимся из ниоткуда мужчиной.

— Гилберт, гений упавший со звезды. Я давно ждал нашей встречи, — над площадью разнесся скрипучий голос худощавого слуги Дома Найт. Он убрал со своего лица волосы. В лучах лунного света на нем сияли застарелые белесые шрамы. — У тебя есть долг, за который ты обязательно расплатишься.

— Сынок, ты сбежал из дома, так и не пройдя последний урок, — вдруг сказал Гилберт. В его словах не было злости или гнева, он просто констатировал факт.

Джино сглотнул. Он не знал, что ответить. Нынешняя ситуация на бессмертной арене не располагала к разговору о тренировках. Сейчас решался вопрос поважнее.

Гилберт кажется заметил, что Джино продрог. Он снял с себя куртку и одел ее на плечи сына.

Джино тут же закутался в нее поудобнее. Она была такой теплой, мягкой. От нее распространялся аромат уюта и умиротворения.

Биджилоу стоял в ожидании, когда Гилберт заговорит с ним, но тот даже не оборачивался к нему. Вена на виске слуги запульсировала.