— Только представь. Сегодня
последний день в твоей жизни. Ты держишь в руках карточку, на счету
которой лежит триллион баксов. На что бы ты их потратил? — спросил
я Коляна, идя с ним по парку аттракционов.
Руки в джинсах. На глазах
солнценепробиваемые очки. Сверкают в ярких вечерних лучах. И я
такой. Вышагиваю крутой.
— Какой еще, нахрен, триллион
баксов?! Очнись, Дрон, — помахал друг ладонью перед моим лицом. —
Пацанам c улиц ни в жызь столько не заработать. Ты еще вон, до сих
пор в рваных носках ходишь.
— Да я ж так, чисто
гипотетически спрашиваю. А насчет рванья... — я усмехнулся,
вспомнив про дырку с торчащим из нее большим пальцем. — Не
переживай. Щас дойдем до Гнилого, стрясем компенсацию, и куплю я
себе новые носки. Захочешь, тебе тоже куплю.
Колян оставил мое предложение
без ответа, и настроение немного подупало. Блин. Дернуло же его
напомнить. Эти носки как зубная боль, вечно вспоминаю про них в
самый неподходящий момент. Неее, после сегодняшней стрелки железно
закуплю несколько пар.
Внезапно, царящее вокруг спокойствие
нарушил резкий металлический скрежет, раздавшийся в небе. Остальные
посетители парка тут же остановились, заозирались по
сторонам.
Что происходит? Я сдвинул очки
на лоб и уставился в сторону источника шума. Увиденное заставило
замереть в шоке.
Ржавое колесо обозрения
накренилось, застыв в небе. Одна из металлических опор подогнулась
и угрожала обрушить гигантскую конструкцию в любой
момент.
Спустя несколько секунд
абсолютной тишины, вокруг тут же началась паника. Крики, визги.
Народ разбегался в стороны от возможного места падения
махины.
— Слава богу на нём никого
нет, — оценила ситуацию жирная тетка, стоящая неподалеку.
Затянулась сигареткой и, не вынимая ее изо рта, продолжила. — Была
пересменка, и посетителей не успели запустить. Зачем его крутят
только вхолостую?
Раз вхолостую, тогда не о чем
переживать. Двинул дальше.
Неожиданно до меня донеслись
женские вопли.
— Миша, Мишенька!
А это еще что за Мишенька?
Пригляделся к колесу еще раз. Из самой верхней кабины торчала
светлая детская головушка.
Перевел взгляд на плачущую
рядом рыжеволосую девушку. Лет двадцать пять. На лицо ничего так,
но совсем дура походу. Кто ж маленького ребенка одного отпускает на
такое страшное развлечение? Оно же для взрослых.
