Три года, интереснейших три года,
прошло в моей новой жизни. Я должен благодарить некую организацию,
которая меня, Сергея Викторовича Петрова, весьма небедного в
двадцать первом веке человека, перенесла в прошлое. Тогда, уже
отчаявшись выздороветь, истратив немало средств, но главное, сил, я
обратился к шарлатанам, только так я относился ко всякого рода
дельцам, спекулирующим на жажде жизни безнадежно больных людей. И
ведь получилось.
Да, результат вышел, мягко сказать,
спорным, - я не выздоровел в своем времени, но оказался в другой,
уже ставшей более «своей» эпохе. После блужданий по сознаниям
убитых императоров, я очнулся в теле Петра III и… опять был убит.
Можно было предположить, что это продолжится и далее, в истории еще
хватало убиенных властителей и России и Московского Великого
княжества и Древней Руси, но, нет – неведомая сила остановилась на
личности Петра Федоровича. Это тот самый некоронованный император,
если не считать причуды его сына Павла, что короновал труп отца, в
теле которого я уже умирал и уже чувствовал все то, что ощущал и
Петр III.
Слияние сознаний Сергея Викторовича
Петрова и наследника престола российского Великого князя Петра
Федоровича произошло без особых сложностей с некоторым, как мне
кажется, доминированием попаданца из будущего. Но, и голштинец Карл
Петер Ульрих, так звали мальчика до воцерковления и принятия имени
Петра Федоровича, имеет влияние и на поступки и на мысли уже нового
человека в теле внука Петра Великого.
Произошло слияние в период тяжелой
болезни племянника Елизаветы Петровны, правящей ныне императрицы.
Чёрная оспа отправила Петра Федоровича на порубежье между жизнью и
смертью в декабре 1744 года. Но я выжил, и не только болезнь
отступила, но и одномоментно произошло полное исцеление тела. Так,
мучавшая некогда Карла Петера, фимоза исчезла. Это была болезнь
полового органа, которая сказывалась не только на физическом
состоянии, но и оказывала большое влияние на формирование психики
подростка. Еще бы, в пубертатный период испытывать боль при любой
естественной реакции на обнаженное тело женщины.
Но не только с этими сложностями
психики носителя тела мне пришлось столкнуться. Карл Петер был
сломанным человеком, испытавшим унижение, страх и одиночество в
своем крайне непростом детстве. Чего стоят ослиные уши, которые
заставлял одевать своего воспитанника солдафон Брюммер, или стояние
на горохе голыми коленями. Примеров испорченного детства и
безобразного воспитания голштинского принца было множество.
