«Если война не будет остановлена в течение 24 часов, то каждый
из ваших детей умрёт.
Да, господа президенты, министры, транснациональные магнаты и
лидеры тайных кланов, о которых не принято говорить вслух, я
обращаюсь к каждому из вас. Вы привыкли расплачиваться друг с
другом кровью простого народа, устраивая войны и кризисы, ради
выяснения своих отношений и перекройки мирового порядка.
Но сегодня появилась уникальная возможность сыграть по новым,
справедливым правилам! Каждому из вас уже известно, что мои
„орлики“ с лёгкостью изъяли ваше потомство из уютных особняков, без
проблем преодолев все уровни защиты».
Медленно проплывающий текст плавно сменился на видеотрансляцию в
настоящем времени. Сразу несколько стримов показывали просторные
светлые помещения, в каждом из которых сидело по несколько десятков
детей. Кто плакал, что молчал, кто спокойно разговаривал со
сверстниками.
«Вы можете наблюдать за своими отпрысками. Не переживайте, они
сыты, их камеры стерильны, а одежда пошита из нетоксичных
материалов, пусть далеко и не люксовая одежда, к которой они
привыкли. Их условия уже лучше, чем у 60% всех остальных детей в
мире, которые плохо вписываются в установленную вами всемирную
экономическую модель.
Общее количество моих маленьких гостей составляет 731 человек.
Спустя 24 часа с начала трансляции, они будут удушены с помощью
газа, если до этого вы не прекратите каждую из идущую в настоящее
время войн».
Текст закончился. Остался только таймер, отсчитывающий время до
окончания ультиматума и счётчик с числом 731.
Стекло разлетается, не выдерживая моего веса. Сразу за этим, во
всём здании включается сигнализация: горят красные огни и воет
сирена. Примитивные боевые турели успевают только выдвинуться из
потолка, как тут же глохнут: кибератака парализовала защитную
систему небоскрёба, а вместе с этим и любые центры управления. У
меня есть где-то минута, чтобы разобраться со всем, пока детей
мировой элиты не постигнет незавидная участь в клубах угарного
газа.
Отстёгиваю от пояса страховочный трос и бегу вперёд.
Бронированные двери тоже заблокированы, но я с лёгкостью выламываю
их псионическим воздействием. Как только покорёженные пластины
отлетают назад, полутьму прохода озаряют вспышки выстрелов. Потоки
пуль устремляются в меня, но бессильно разбиваются о псионический
доспех, не стесняющий движений и способный выдержать почти всё, что
придумало человечество.
