Это книга является
художественным вымыслом. Все события, описанные в ней, вымышлены и
не имеют отношения к реальности. Все действующие лица являются
плодом воображения. Любые совпадения с реальными компаниями, людьми
и странами случайны. Все аналогии случайны.
Москва.
Московский Государственный Лицей Имени Его Императорского
Величества Николая
Апрель
1983 года
Возвращение
в стены родного лицея вызывало массу противоречивых чувств. Даже
постарайся я выразить терзающие меня эмоции, пусть не одним словом
и даже не одним предложением, а целым абзацем, всё равно бы испытал
затруднения.
Я
чувствовал себя здесь лишним.
Если до
последних событий мне удавалось себя обманывать, играть роль
ученика с той или иной степенью успешности, даже в какой-то мере
наслаждаться второй жизнью, то сейчас всё изменилось. Я здесь
чужой. Чужак, вторженец. Взрослый изрядно пьяный дядька, залезший в
детскую песочницу. Я мыслю другими категориями, иначе оцениваю
поступки и слова, играю по другим правилам и в другие игры. Этот
год для меня будет последним. Создаю команду, регистрируюсь и всё,
прощай, альма-матер. Поиграли и хватит.
С уже
бывшими рабами даже не познакомился, все трое поправляли здоровье
после сытной рабской жизни. Со слов Анны, не забывшей высказать
своё мнение о работорговле и тех, кто в торговле людьми участвует,
я получил относительно подробный отчёт по всем троим. Две девушки и
юноша. Всё трое — азиаты, парню двенадцать, девочкам по
четырнадцать. Судя по состоянию, обращались с ними, как с ценными
рабами. То есть не закармливали, но и голодать не давали,
заставляли работать, но без фанатизма, за здоровьем следили, но при
этом у всех троих имелись хронические заболевания. По
психологическому состоянию парнишка быстрее девочек понял и
поверил, что он больше не чужая собственность. Повеселел, ожил. С
девочками сложнее. Когда Анна смогла найти переводчика, рассказала
что бывшие рабы теперь свободны, девочки сразу захотели вернуться
домой. Так и выяснилось, что хоть они и освобождены, но и свободы
полной не имеют. Поэтому девочки всё ещё смотрели на всех
маленькими волчатами.
Из друзей
первой, кто попался мне на глаза, была Людмила.
— Дима! —
девушка мне обрадовалась. — Вернулся, наконец!
— И тебе
привет, — киваю.
Не знаю,
поняла она что-то по моему лицу, или сработала пресловутая женская
интуиция, но Люда моё настроение считала. Не могу сказать, что
погрузился в какую-то страшную депрессию. Однако спроси сейчас
кто-нибудь о моём самом заветном желании, я бы ответил: хочу взять
Славяну и уединиться где-нибудь, где будет большая кровать. Судя по
лицу Людмилы, эти мои желания она тоже почувствовала.
