Она стоит ко мне спиной и никого вокруг не замечает. Точёные ноги, узкая талия, идеальная осанка — первое, что бросается в глаза.
Потом мой взгляд становится придирчивым, и я вижу стерву, ходячую гильотину, отрезающую мужские члены с изяществом легкомысленной танцовщицы. Метафорически, конечно, не буквально. Хотя, кто знает, верно?
На ней короткое чёрное платье-пиджак и чёрные туфли-лодочки на высоченных шпильках, способных достать до ядра нашей грешной земли. Тёмные волнистые волосы стянуты простой чёрной резинкой. Минимум косметики.
Можно было бы принять её за бездельницу, за женщину, рождённую в провинции и мечтающую стать звездой, но это не так. Гедонизм в моде, и здесь он в чистом виде, — я вижу, как неуёмным фонтаном из неё бьёт желание получать удовольствие, всё её тело — от макушки до кончиков пальцев — источает густую, горячую похоть. Только это её интересует.
Она хочет секса и знает, где его достать. Поэтому она здесь, в нашем доме.
Агапэ, людус, эрос. Три разновидности любви. Три экспозиции. Три средства выразительности: картины, фотографии, скульптура. Наш особняк гудит пчелиным ульем, интеллигенты, филантропы и эстеты всех мастей и званий перетекают от одного шедевра к другому. Сжимают тонкие ножки хрустальных фужеров в наманикюренных пальцах, промакивают шёлковыми платочками с монограммой и смрадом селективного парфюма подколотые вспотевшие лбы; и перешёптываются, перекрикиваются, пережёвывают блестящими напомаженными ртами всё, до чего способны дотянуться.
Она не ест и не пьёт. Ни с кем не вступает в светские беседы. Не подпускает к себе и близко ни одного из этих сластолюбцев и развратников своей подчёркнутой меланхоличностью. Холодной отстранённостью. Пустотой.
Я нахожу в списке гостей её имя, редкое, как и её красота. И у меня встаёт даже на него. Я примеряю её имя на свой член, будто бы это ещё одно отдельное от её существа тело. Делю его поровну между мной и двумя моими братьями — Аресом и Антеросом. Мы трёхголовый цербер, и членов у нас столько же. А эта девочка — наша Персефона. И ей не выбраться отсюда без своей порции любви сегодня. Нет. Вот только я ещё не знаю, какой именно…
— Аид, дорогой, какая изумительная выставка! Феерия эмоций, апофеоз экспрессии и буйство красок, я поражена! — к моему плечу прилипает пышнотелая, баснословно богатая Инга Лурье, наследница именитого ювелира, не способная кончить даже с двумя мужиками. Исключительно с тремя. Все её дырки должны быть плотно заткнуты молодыми крепкими болтами, словно стальная цистерна наполненная вожделением, чтобы эта распутная, жадная до качественного траха дама не расплескалась попусту и смогла получить хоть один приличный оргазм. И драть её надо довольно долго.
