ГЛАВА 1
Цокот копыт боевого коня ни с чьим другим не спутаешь. В этом звонком, задорном цокоте слышатся боевые марши, и ведущие за собой барабаны, и звон металла, и хохот великого генерала — того самого, чье одно только имя наводило страх на войска противника.
Цокот копыт боевого коня… Это вам не те ужасные звуки, которые издают жалкие мулы или ломовые клячи, это музыка, это песня, это… надежда.
Опальный, но все еще великий генерал Трапп всхрапнул и пробудился от собственного всхрапа. Не открывая глаз протянул руку и снова издал трубный звук — уже недовольный, потому что пальцы смяли пустоту. Бутылки на привычном месте не было.
Абсолютный порядок — вот основная сила армии.
Абсолютный порядок генерал Трапп любил как на войне, так и в быту. А когда старая карга, столетняя вдова, единственная из всей деревни, кто был в состоянии переносить легендарно кроткий и покладистый нрав генерала, начинала прибираться — вот тогда начинался хаос.
Трапп разодрал глаза и сел на тощем матрасе, который заменял ему постель. За тусклым от грязи оконным стеклом зарождался вечер. Опальный, но все еще великий генерал оглядел мутным взором узкое помещение, потом наклонился и пошарил рукой за ящиком с картами. Бутылки не было и там.
— Ну погоди же ты, — процедил Трапп угрожающе и встал. — Эухения, чтоб тебя черти слопали! — заорал он так громко, что у самого виски заломило.
Заброшенный и мрачный замок, в котором были обитаемыми всего несколько комнат, ответил ему издевательским эхом. А еще цокотом копыт боевых лошадей.
Это было что-то новенькое. Откуда бы взяться в этом захолустье лошадям?
Неужели?
Началась война, вот что это значило. Началась какая-то страшная, безжалостная война, и король вспомнил о самом сильном своем оружии.
Кровавый алмаз в державной короне — вот как раньше его называли.
Пошатываясь, генерал добрался до стола, на котором стоял таз с холодной водой, ополоснул опухшее лицо. Глянул на свое отражение в начищенной до блеске сабле, поморщился. Ну да ладно, города вовсе не красотой берут. А побриться не мешало бы еще в прошлом году. Да разве кого-то тут волнует такая мелочь.
Нацепил саблю на пояс, с трудом попал ногами в сапоги, накинул китель и вышел из своей комнаты. В узком коридоре, не останавливаясь, нырнул рукой в висящий на стене доспех, обнаружил, наконец, вожделенную бутылку — так тебе и надо, Эухения, чтоб тебя черти слопали — не доглядела, мать.
