В Доме-на-утесе горел свет.
Я проезжала мимо него по дороге из Хай-Касла в Кроули уже после заката, и сияющие золотистым светом окна коттеджа, слишком дорогого, чтобы нашелся в наших краях на него покупатель, были хорошо заметны издали. Но арендаторы занимали Дом-на-утесе только летом, когда сюда, на побережье, приезжало множество бездельников, желающих провести туристический сезон в месте, удаленном от мегаполисов и живописном.
В Кроули и жителей всего ничего – меньше пятнадцати тысяч, так что отдохнуть от суеты здесь проще простого.
Однако дело идет ко Дню Всех Святых, туристы давно разъехались… А Дом-на-утесе все же кем-то занят.
Будь я учителем или же официанткой, до новых обитателей коттеджа мне бы и дела не было. Однако я служила в местной полиции, и оставить без своего внимания данный факт уже не могла.
Вдруг в дом забрались воры? Такое могло произойти, двухэтажный коттедж стоит на отшибе, в некотором отдалении от Кроули. Проберись сюда кто, свидетелей не будет.
Поэтому я свернула на подъездную дорогу, что вела на утес, плюнув на то, что моя тетя Дженнифер уже давно ждала меня с ужином. Служба и интересы общества важней всего.
Когда я подошла к дверям дома, ежась на холодном ветру, что дул с моря, первым делом убедилась, что никто замок не взламывал. Из-за двери доносилась приглушенная музыка. Кажется, что-то классическое. Заунывно надрывались скрипки.
«Быть может, все-таки новый жилец?» – подумалось мне.
Ну, что же, тогда я могу просто представиться и познакомиться. В чем прелесть проживания в крохотных городках, так это в том, что подобный визит вежливости не кажется чем-то неуместным, особенно если его наносит полицейский. Значок отлично заменяет собой пирог.
Собравшись с духом, я нажала на звонок.
Спустя несколько минут послышались шаги, чересчур тяжелые, чтобы быть женскими, и я даже самую малость занервничала. Кто бы там ни был, он чужак, а чужаки всегда опасны.
Дверь открылась, и обитатель Дома-на-утесе предстал передо мной.
Действительно мужчина, и смотрел он на меня с крайней степенью недоумения и легким раздражением.
Сперва даже понять не удалось, молод мужчина передо мной или стар: он был сильно небрит, под глазами залегли глубокие темные тени, а сами глаза как будто запали. На вид, после недолгих раздумий, я дала ему лет сорок. Незнакомец как будто недавно вышел из запоя, о чем говорило и лицо его, и помятая футболка, и домашние штаны, видавшие лучшие виды. Из дома пахнуло затхлостью.
