Корчма ломилась от посетителей. Крестьяне, княжеская свита, обычные горожане выстаивали длинные очереди, чтобы получить за несколько сребреных монет тот или иной крепкий напиток. Как и в любой другой очереди, здесь и переругивались, и обсуждали сплетни, что приходили из далеких земель.
— Слышь, Емельян, говорят, в Лихих землях опять появились Проклятые, — сказал мужичок с длинной бородой и в красном кафтане.
— Пустые разговоры! Одна Проклятая сбежала, да дом ей подожгли, теперь псы княжеские её рыщут, — возразил ему высокий длинный мужчина в серебристом кафтане с коротко стриженой бородкой. — Да и сбежала дура-девка с ключом от Урусу.
— Врешь, Емельян! — не успокаивался красно кафтанный.
— Да не вру я! Сам этот ключ проклятый на ней видал, во, — проговорил коротко стриженный. — Пока вели её в яму, ключик так и сверкал. Магия окаянная.
— Может, хватит зря языками чесать? Лихие земли далеко, Проклятые нас не достанут, — вклинилась в их разговор женщина с ребенком лет трех. — Поторапливайтесь! А то корчма скоро закроется, и не хватит на вас крепленого.
Мужчины заторопились, подгоняемые местной вдовой. Хотя меж собой переругиваться не перестали до самых дверей корчмы. Яростных спорщиков угомонила лишь хмельная брага. Вдоволь напившись, они продолжили спорить насчет Проклятых, что вновь объявились.
Латея за их перепалкой следила неохотно. Чтобы узнать хоть какие-нибудь новости о родных краях, приходилось посещать не очень приятные места, как корчма, например. Или те же кабаки.
За год девушка ненамного изменилась – только волосы отросли до плеч. Да и плащ, что покрывал её голову, приобрел землистый оттенок вместо настоящего зеленого цвета. Она вынужденно остановилась в селении, что граничило с Ярильным княжеством. Само селение носило непривычное название – Шушуга. Девушка долго смеялась, когда впервые увидела серую табличку, приколоченную к огромному столбу. Впрочем, её пустили без вопросов.
За год ключ себя никак не проявлял. Абсолютно. И Латея угомонилась. Зажила по-новому. Даже устроилась шить наряды, приданое для девиц, что вскоре выходили замуж. От заказчиков не было отбоя. А об её ловкости судачили по всем близлежащим княжествам.
Девушка прошла мимо корчмы, прикупила лучших тканей для свадебного наряда Любавы, и вернулась на двор. Приютившая её семья изысками не баловала. Да и старшая дочь, Любава, вскоре выходила замуж за статного молодца. Чтобы быть хоть чем-то полезной, Латея упросила остаться у них хотя бы на несколько месяцев. И задержалась на год, пока собирали приданое для Любавы.
