Подлив масла в светильник, я стал читать второй свиток:
«Теперь меня называют мятежницей, и я, Великая Госпожа Севера, бывшая соправительница Нижних Земель, объявлена вне закона! За мою голову назначена немалая награда. Моё имя проклято, и мало кто произносит его с прежним трепетом. На всё была воля богов! Однако я не могла не вернуться сюда — к священному алтарю в Анну. Моя некогда нежная кожа сейчас покрыта тёмным загаром, и простому смертному не узнать под облачением обычной шлюхи когда-то гордой Владычицы Севера. Лишь богам дано право видеть меня такой, какова я на самом деле. Лишь им позволено ведать моими достоинствами, грехами и слабостями. Я искренне молилась и умоляла богов понять и простить меня. Был миг, когда в молельню храма, куда допускаются простые люди, вошёл старый жрец и мудрец, с детства хорошо знавший меня, и я униженно задрожала под его тяжёлым и пристальным взглядом. На мгновение показалось, что покрывало распутной девицы да длинный и грубый парик ничего не скроют от его всевидящего ока. Дрожа от смятения и страха, я прикрыла ярко подведённые сурьмой глаза, ожидая, что вот-вот они выдадут меня, обрекая на неправый суд и расправу.
«Кайтесь! — вдруг разнёсся под сводами храма голос «великого зрением». — Молите богов о великой милости, чтобы вновь не пришло время хаоса, когда каждый разбойник мог войти в храмы, священные надписи уродовали, а на храмы устраивали набеги. Правители земель разбежались, подняли оружие друг на друга, брат убивает брата, сыновья поднимают руки на матерей. Что же надо сделать? Молитесь! Ибо районы Державы опустошены, и каждый человек говорит: «Мы не знаем, что происходит со страной…»
Горе и разорение несёт междоусобная война. Что значат наши богатства, если за них нечего взять?! Скорбь охватывает меня при мысли о нищете в нынешние времена. Люди стали, будто звери. Законы нарушены, а земля перевёрнута, как гончарный круг! Кто не имел дома и бродил в лохмотьях, прося подаяния, теперь ходит в одежде из тонкого полотна, умащается душистым маслом, пьёт лучшие вина. Кто не имел лодки, чтобы переплыть реку, завладел ладьёй. А прежний хозяин смотрит на это, но оно уже ему не принадлежит. Девица, ранее видевшая своё отражение только в воде, ныне причёсывается перед серебряным зеркалом. Рабы и рабыни стали дерзки в своих речах.
