ГЛАВА 1
Длинный коридор казался бесконечным, как и люди, сидящие по его сторонам вдоль стен в ожидании своего приговора. Я словно шла через толщу воды, не понимая, что делать и как жить дальше. Жить? А долго ли?..
— У меня более, чем двадцатилетний опыт, поверьте, — несколькими минутами ранее увещевала отказывающуюся верить в прозвучавший диагноз меня доктор в безукоризненно белом халате и очках, за которыми совершенно невозможно было разглядеть глаз. — Заболевание редкое, пожизненное, как принято говорить, но вы молодая, у вас сильный организм, надо бороться. Современная медицина ещё не способна на чудо, но уже близка к этому. Существует несколько протоколов лечения, которые можно использовать в вашем случае, не поможет один, значит, сработает другой. Кроме того, я вам предлагаю рассмотреть возможность трансплантации гемопоэтических стволовых клеток, это позволит продлить срок ремиссии. Но сначала нам следует сконцентрироваться на обычной терапии, и уже по её результатам принимать решение о дальнейшей тактике.
— Сколько? Сколько с этим живут?
— Не стоит смотреть на статистику, София! Каждый случай индивидуален. Слишком мало ещё у нас опыта в лечении этого заболевания, поэтому данные, которыми мы располагаем, можно назвать исключительно малоинформативными. И настоятельно не рекомендую читать ту чушь, что пишут в сети! У вас всё будет хорошо!
Сегодня я услышала так много и не узнала самого главного — сколько мне ещё осталось. Всё рухнуло: планы, мечты, надежды... Я даже не слышала никогда о существовании такой болезни, и вот теперь нам предстоит прожить с ней ровно столько, сколько позволят чудо-препараты. Страховка покрывала все расходы, к своим двадцати пяти годам я достигла многого, кроме, как оказалось, самого главного. У меня не было семьи, я не успела влюбиться и родить любимому малыша, который стал бы моим продолжением на этой земле. Уйду и ничего не останется, кроме нескольких патентов, которые устаревают также быстро, как несутся облака по небу. А, может, оно и к лучшему, никто не будет оплакивать и страдать от того, что потерял любимую жену и мать. Я сама выросла сиротой, но то были последствия страшного землетрясения, нас много таких осталось тогда...
Слёз не было, один лишь туман, стелющийся перед глазами и проникающий в мозг, которому казалось, что всё происходит не со мной, а с героиней какого-то фильма. Не хочется смотреть это кино, но приходится. И только оказавшись по ту сторону красивого узорного забора больницы, где бурлила обычная жизнь спешащих по делам людей, я осознала, что всё случилось на самом деле. Слёзы покатились по щекам, ноги подкосились, и лишь тот самый забор, к холодным прутьям которого я прислонилась, вцепившись в них руками, стал моей опорой. Жалость к себе... Что может уничтожить нас быстрее самой тяжёлой болезни?.. Только отчаяние и нежелание бороться. Пока я до этого ещё не дошла, мне просто хотелось плакать.
