Девушка с обложки

Утро субботы Клодин провела в приподнятом настроении - она готовилась к визиту к Максу.
Явиться к нему она собиралась днем, часа где-то в три, по прошлому опыту зная, что в это время ее бывший бойфренд обычно сидит за компьютером и ваяет свою "нетленку". В том, что он живет один, Клодин была уверена: за последний месяц она дважды звонила ему, в разное время - и трубку брал он сам, разговаривал вполне свободно (едва ли это было возможно, если бы рядом находилась какая-то женщина) - да и на автоответчике было лишь его имя.
Она с волнением предвкушала эту встречу, заранее обдумала одежду, макияж и аксессуары - все, что мужчины вроде бы не замечают, но тем не менее реагируют на это на каком-то подсознательном уровне.
Единственным темным пятнышком на безоблачном небосклоне Клодин было неприятное чувство сосущей пустоты внутри, бывшее последние годы ее нередким спутником. Проще говоря, ей жутко хотелось есть.
Профессия фотомодели предполагает соблюдение диеты - камера "замечает" даже два-три ненароком прибавленных фунта. Поэтому большинство любимых блюд Клодин были для нее под запретом. Порой она просыпалась среди ночи с полным ртом слюны - ей снились бифштексы с поджаристой корочкой, чипсы, пицца, шкворчащий на сковородке бекон и сыр - большие толстые ломти. И торт - огромный, со взбитыми сливками и горьким шоколадом - именно такой она собиралась заказать на свое тридцатилетие, заранее решив именно в этот день положить конец своей карьере фотомодели.
Но пока до тридцатилетия Клодин было еще далеко - а потому диету приходилось соблюдать.
И вот, по приезде в Париж, ее постигло дьявольское искушение. Предстало оно в образе холодильника с продуктами, купленными для нее Бобом "на первый случай": низкокалорийный хлебец, пара помидоров и обезжиренный йогурт соседствовали там с двумя баночками foie gras, упаковкой тонко нарезанной копченой семги и коробочкой камамбера.
Какого черта зараза Боб, прекрасно зная, как она мучается с диетой, купил все эти чрезвычайно вкусные, но жутко калорийные продукты, она не знала - возможно, решил таким образом пошутить. Но не выбрасывать же их теперь было?! Поэтому невольно получилось, что с самого приезда Клодин напропалую лакомилась - единственная уступка диете состояла в том, что хлеб при этом ела отрубяной.