— Тпру!!!
Над моей головой блеснули подковы и заржали лошади. Что-то
ударило меня по хребту, и перед моими глазами засверкали
фейерверки.
Выставив перед собой руки, я чудом уберегла лоб от схватки
с острым булыжником. Любой ребенок догадался бы, что я была бы
проигравшей стороной. Но мне повезло. Приземлившись на четвереньки,
огляделась, быстро подобрала оброненный лук и стрелу и подскочила
на ноги.
Меня окружили латники с копьями. Похоже, кто-то из них и
стукнул меня по горбушке.
Неумело приложив хвостовик стрелы к тетиве, я задрала лук
и щелкнула себя по носу. Аж слезы брызнули из глаз, что рассмешило
суровых воинов.
— Хэй, чего встали? — заверещала пробирающаяся к нам
молодая барышня, повыше задирая пышный подол своего бального
платья. — Кого сбили? Небось, животину какую угробили?
Протиснувшись промеж двух всадников, она увидела меня и
каблуками туфель пробороздила землю. Рыжеволосая, пышногрудая, с
забавными веснушками на вздернутом носике. Совсем юная. Лет
восемнадцати.
— Тереса! — окликнула она кого-то через плечо, с опаской
оглядывая мой лук и то, как я ладошкой зажимаю нос.
Если меня и следовало бояться, то только того, как бы я не
добила себя на глазах этой аристократки с тонкой душевной
организацией.
Из кареты, остановившейся чуть поодаль, выглянула еще одна
рыжеволосая красавица благородных кровей. Постарше этой, повыше,
посерьезнее. Ее раскосые голубые глаза блеснули упреком, но она
соизволила ступить на тропу. Смело вышла вперед. Вопреки протесту
стражи, приблизилась ко мне и отобрала лук.
— Кто такая?! — потребовала от меня ответа, разглядев
добротное оружие и передав одному из латников. — Из разбойничьих?
Отвлекаешь нас, да? Где твои дружки?
Она громко свистнула, распугав птицу в кустах, и все
прислушались, не хрустят ли ветки под ногами так называемых
«дружков».
— Одна я, — ответила, утерев глаза и нос. — Клянусь духами
Багровой Ночи.
Тереса сощурилась, сканируя меня взглядом, и сердито
скрестила руки на груди.
— Где колчан со стрелами?
— Никакого колчана у меня сроду не было. Оружие-то
случайно в моей руке оказалось. Я и стрелять-то не умею.
— Это мы заметили. Бежишь от кого, что ль?
Я кивнула. Двое суток в бегах. Измотанная, чумазая,
голодная.
Тереса не колеблясь сорвала капюшон плаща с моей головы и
внимательно осмотрела рассыпавшиеся по плечам светлые
волосы.
