По лицу что-то ползло. В пузо что-то кололо. Жутко чесалась
нога. А еще трещала голова и дико хотелось чихнуть. С этого я и
начал. Звук получился звонкий. Он взорвался в недрах мозга,
прострелил затылок, застучал в висках. Больно, черт возьми!
Я поморщился, приподнялся, приоткрыл один глаз и остолбенел на
долгих пять минут. Первый вопрос, который пришел в голову после
ступора, был вполне резонным:
- Где я?
Откровенно говоря, было с чего недоумевать – перед мордой маячил
густой мох, под пузом расстилался ковер из опавшей хвои, над
головой неопрятными клочьями висела паутина. Ее хозяин полз по
моему плечу. Спокойно, деловито, не спеша, так, словно всю жизнь
только и делал, что ползал по голым мужикам.
Пришлось скинуть его прицельным щелчком. Следом пришло осознание
промелькнувшей мысли. Голый! Мать вашу! Я же там в спальне даже не
успел раздеться? Или успел? Черт, ничего не помню. Тело мое приняло
вертикальное положение. Я осмотрел себя и заорал в голос:
- Да вашу ж мать!
На мне были чужие трусы. Я таких отродясь не носил. Самые
натуральные семейники. Длинные, почти до колена. Синие в белый
горох. Помнится, иногда что-то похожее бабуля выдавала деду на
даче. И он так рассекал по двору – принимал солнечные ванны. Но в
моем гардеробе подобных нарядов точно не водилось. Поймаю того, кто
это на меня напялил – прибью!
Видимо, с башкой у меня было совсем хреново. Трусы трусами, а
остальное? Следующий этап прозрения поверг в долгий ступор. Из
трусов выглядывали чужие ноги, мосластые, с босыми ступнями,
одетыми в линялые носки, от паха до щиколоток покрытые густой
кудрявой шерстью. На левом колене белел треугольный шрам. Я честно
попробовал переварить происходящее, но вместо этого родил второй
вопрос:
- Что здесь вообще происходит?
Руки поспешно ощупали тулово. Стало до жути обидно. Куда
подевалась бицуха? А кубики? Где мои кубики? Я угрохал на них целый
год! И что? Все коту под хвост? Да?
Я закрыл глаза, прислонил кончики пальцев к вискам, втянул живот
и задержал дыхание в надежде, что наваждение рассосется само. Не
рассосалось. Стало только хуже. Опять засвербело в носу, и я чихнул
еще раз.
- Так, спокойно, Миха, спокойно. Все хорошо. Это просто глюки.
Говорил я Натахе, нефиг по всей спальне распихивать эти идиотские
свечи с благовониями. Романтику ей подавай! И что? Довонялась? Кто
его знает, чего туда намешали? Интересно, а где она сама?
