Сергей Николаевич ходил по квартире туда-сюда. Даже не ходил.
Бегал. Метался, как тигр в клетке. Только хвоста не хватало, а то
бы он им лупил себя по бокам.
Сначала протопал в кухню, потом – в спальню. Потом вернулся
обратно в кухню. Вышел на балкон. Постоял. Зашел в комнату. Немного
подумал и отправился в ванную. Почистил зубы, умылся. Не знаю
зачем, время перевалило за обед. Причем, делал он это уже третий
раз. Не знаю. Наверное, его успокаивал этот процесс.
Проснулись-то мы уже давным-давно. Благо, квартира у его
товарища была однокомнатная. Особо не разбежишься. С другой
стороны, будь комнат побольше, не так часто мелькал бы перед
глазами. А то у меня уже началось легкое головокружение.
Нас, кстати, на эти несколько дней расселили, как в студенческой
общаге. Даже ощущение ностальгии возникло. Пришлось столкнуться в
первые годы жизни в столице. Я спал на раскладушке, которую
поставили в коридоре, Сергей Николаевич – в комнате, на полу. Сам
хозяин квартиры – на единственной кровати. Хорошо, что мужик не
женат. А то было бы "счастье" его семье. Свалились на голову гости
из Воронежа.
Товарища звали Леонид. Он так и представился. Без отчества.
Сказал со смешком, мол, хочет подольше чувствовать себя молодым.
Сергей Николаевич в ответ на это, поморщился.
Встретил нас Леонид на удивление приветливо. Хотя, может, это
просто время такое, когда нет ничего зазорного в том, что к тебе
приедет старый друг с левым пацаном и они оккупируют половину
квартиры. В современных реалиях, имею в виду тех, что были привычны
мне, конечно, так запросто никто к себе посторонних в "однушку" не
поселит. Да и в "двушку" тоже вряд ли. Отправят в лучшем случае в
гостиницу. А здесь – удивительное гостеприимство. Домашним
помидорам и кабачкам, кстати, он обрадовался. Мать все-таки
ухитрилась насовать мне под шумок банок с закрутками.
Я испытывал дискомфорт от того, что мы с Сергеем Николаевичем
находимся у постороннего человека, ровно до первой ночевки. Пока,
пробираясь в туалет, Леонид в темноте не споткнулся о раскладушку,
про которую спросонья забыл, и не полетел кубарем, головой вперед.
Так еще и я, кувыркнувшись, вместе со своей постелью накрыли его
сверху. На грохот выскочил взъерошенный и сонный Сергей Николаевич.
Посмотрел сурово на нас, особенно на друга, который со смехом
выбирался из-под перевернувшейся раскладушки. Сказал:"Придурки!" и
ушел обратно в комнату.
